Солнце уже село, когда мы поднялись. На ужин снова была похлебка. Леший принес ароматных трав, в сумке Лира нашлись кое-какие припасы, а Аран поохотился при помощи магии и принес тушку какой-то птицы.

Мне же очень хотелось поплавать. Но маги наотрез отказались участвовать в этой затее.

— Ари, — мягко попросил Лир, — давай в другой раз. Мы еще не настолько пришли в себя, чтобы не волноваться за тебя.

Я вздохнула и согласилась, принимая доводы моего темного мага.

— Тогда научите меня какому-нибудь заклинанию, когда поужинаем.

— Попробовать можно. Есть общие заклинания, которыми пользуются все народы. Просто у русалок магия основывается на желании. Им ни к чему такие сложности. Но с другой стороны, станешь использовать заклинания, и тогда ни у кого не возникнет ненужных вопросов, связанных с твоей силой.

Аран тоже не имел ничего против. Он вообще в этот момент больше был увлечен нечистью, которая приступила к еде вместе с нами. Он никак не мог привыкнуть, что с них снято проклятие. Мы с Лиром так и не рассказали подробностей. И тому была причина. Не то чтобы мы не доверяли Арану, но… Одно потянет за собой другое, породит новые вопросы. Эльф не знает, что мама Лира была русалкой и зов моря проснулся в Тире.

Я поймала его взгляд, в котором пряталось что-то нежное и светлое. Вспыхнувшие чувства так быстро не угаснут, и я понимала, что разворошить можно и угли. И вроде бы прямо все сказала, но услышал ли Аран? Или все еще надеется? Пока неясно.

Лир ведь тоже не спешит говорить о будущем. Как мне себя с ним вести? Откажется ли от невесты, выбрав русалку? Любит ли? И сколько хранит тайн? Я даже не знаю, как он оказался у заветного озера, где я прошла инициацию.

— Ари, — рука Лира легла на плечо, отрывая от размышлений, — о чем ты задумалась?

В глазах мага скользнула тревога, и Аран как-то заметно подобрался, словно собирался броситься в атаку.

— Вы чего?

— Волнуемся, — выдавил из себя эльф, откидывая белоснежную прядь за ухо.

Я недоуменно перевела взгляд с одного мага на другого.

— Река рядом… Еще сбежишь!

— Я никуда не уйду, обещаю, — тихо сказала я. — Пока вы хорошо себя ведете.

— Знаешь, Ари, — наклонившись так, что слышала только я, прошептал Лир, — мне безумно хочется показать тебе, как плохо могу себя вести.

И слегка коснулся моих губ, прикусил и отпустил, заставляя растерянно смотреть в его смеющиеся глаза.

— И когда-нибудь я это сделаю.

От такого обещания щеки стали гореть. Аран же, отодвинув котелок, все косился на нечисть. Лесные жители в разговор не вмешивалась, тихо обсуждая свои дела. Но стоило Арану вспомнить про обещание чему-нибудь меня научить, они встрепенулись, с любопытством уставились на нас.

— Главное, миленькому и безопасному, чтобы случайно не сотворила беды, — хмыкнул Лир.

— А, ты про кикимору вспомнил? — рассмеялся Аран.

— Про ее талант к превращению магов в ледяные статуи забыл? И еще ведь насладилась ситуацией! Вино пила, песни пела. Впрочем, это меркнет по сравнению с тем, как мне за шиворот однажды запустили лягушку. А уж как я ее с сосны снимал…

Аран с любопытством уставился на нас, ожидая рассказа. От души похохотал, когда услышал.

— А как ее тень-то поймала, если ты был рядом? — недоумевая, поинтересовался эльф.

— Ари ее в круг пустила, — припечатал Лир.

Брови невозмутимого эльфа поползли вверх, глаза расширились.

— Что? И как прогнали? Водой?

— Разумеется. Правда, к тому моменту Ари уже оказалась на верхушке сосны. История о том, как она с нее не желала спускаться, еще забавнее.

Я фыркнула, Аран улыбнулся.

— Хвост, да?

— А еще смола и иголки, — вздохнула я.

— Даже жаль, что не видел.

— Да без проблем, Аран. Смотри!

Лир взмахнул рукой, и в воздухе появилась иллюзия. Никогда не думала, что это выглядело так глупо и смешно.

Даже нечисть не удержалась и весело захихикала.

— Теперь меня интересует только один вопрос: лягушку она тебе за что сунула под одежду? — спросил эльф, отдышавшись.

— За дело, — хмыкнул Лир. — Смотри, и тебе может. Лучше давай научим Ари защищаться.

— Подберем, чем именно? — поинтересовалась я, чувствуя небывалый энтузиазм.

Лир и Аран переглянулись.

— Совсем забыл, что ты не знаешь, Ариадна. Русалки не могут убивать, используя оружие. Даже ударить противника не позволит древняя магия Аранатариэль.

— Почему?

— Однажды русалка, защищая свою жизнь, ударила человека ножом, попав в сердце. Он не был благородным и хорошим, обычный разбойник, который хотел причинить русалке зло. Но… вы же светлые существа, Ари. Любое зло причиняет вам боль. Русалка не выдержала ее, ужаснувшись содеянному, потеряла магию, а вместе с тем и русалочью суть, и… умерла.

Голос Арана звучал печально, и каждое слово падало на мое сердце, будто тяжелый камень.

— И тогда Аранатариэль наложила на морской народ запрет на насилие. Сделала это, конечно, из благих побуждений — убийство разрушает ваши светлые души. Но как-то не учла, что в этом случае вы станете беззащитными, — добавил Лир, подкидывая в костер хворост.

Какой ужас!

— Вскоре, поняв это, Аранатариэль попыталась изменить чары. Совсем уничтожить их не получилось. Русалки не могут нападать, но если кто-то попытается причинить вам зло, — всегда остается магия.

Лир вздохнул.

— То есть, если что, я справлюсь и без оружия?

— Напомнить, как превратила нас в ледяную глыбу? — улыбнулся Лир.

— Да это случайно вышло! Я рассердилась, выпустила силу…

— Надо заметить, сработал еще и фактор неожиданности. Я не учел твой характер, не просчитал последствия своих действий. Да и Аран тоже увлекся. Если бы на нашем месте оказались трезвомыслящие маги, все могло сложиться по-другому. Ты могла бы растеряться, времени на обдумывание не осталось бы… Или нападающих было бы болыне. Так что ставить стандартный щит научиться следует. В случае опасности можно наложить и несколько или усилить.

— Сложно?

— Почувствуешь потоки магии — хорошо. Заклинания даже не потребуются. Впрочем, защитным чарам тоже научим, — отозвался Аран.

— На данный момент у тебя не хватит сил, чтобы поставить полноценный щит, даже если я сниму сдерживающее кольцо, — заметил Лир. — Необходимо еще два полета как минимум. А пока будем тебя оберегать мы с Араном.

Я смутилась, глубоко вздохнула и созналась, решив больше никого не обманывать: