Некий намек на надежду в этом есть. Чокаемся. Звона не получается – банки ведь алюминиевые. Молча делаем по длинному глотку.

– Неординарная девушка, да?

Темные глаза Наоми устремлены на Виви. Та увлечена разговором с каким-то парнем, и он – явно не Таша. Виви смеется, то и дело касаясь его локтя. Иными словами – заигрывает в открытую. Заметив, что я на нее смотрю, Виви вытягивает в мою сторону губы, словно целует меня с расстояния в десяток ярдов. При лунном свете алая помада выделяется, как на подкрашенном фото.

Искоса смотрю на сестру.

– Да. Ты бы прониклась к Виви, если бы получше ее узнала.

Прямо перед нами взметается пламя, бревно раскалывается надвое. Наоми молчит долго-долго.

– Я просто пытаюсь держаться.

Нет, Наоми не оправдывается за свою вечную угрюмость. Но мне понятно, о чем она.

– Виви – тоже.

Почему-то я в этом уверен. Я не спрашивал Виви, откуда у нее шрам на левом запястье – такой рваный, такой неслучайный. Она почти постоянно ходит с длинными рукавами, а если на ней купальник, то шрам замаскирован целой дюжиной браслетов. Исаак один раз спросил про шрам. Виви рассказала страшную историю, как на нее медведь напал, когда она в Маунт-Рейнир[7] в палатке ночевала. Правды я от нее не слышал, только слова: «Темные тупики меня не пугают». Тут я ей верю. Виви нет-нет да и вспылит. Тогда видно, до чего она измотана борьбой с демонами.

Не знаю, сколько так просидел с Наоми. Кажется, на этом сборище трезвые и адекватные – только мы двое. Остальные мельтешат шумной, расплывчатой массой. Пить с родной сестрой вовсе не дико, как мне сначала казалось. Этот год уничтожил возрастную разницу. Теперь мы оба – старые. Потому что столкнулись с настоящими проблемами. Не с пустяками типа «я с парнем поссорилась», или «я завалил контрольную по биологии», или «а вдруг я в Беркли не поступлю?». Мы с Наоми – взрослые и седые, молча пьем у барной стойки, пока желторотые студенты дрыгаются на танцполе.

Приближается Виви, ведет парня, с которым заигрывала. Увы мне.

– Наоми, познакомься – это Итан, – лукаво говорит Виви. – Я ему сказала, что у тебя сейчас практика по инженерной экологии.

Наоми и не думает улыбнуться. Не понимает пока, к чему клонит Виви.

– Ну и что?

– В будущем году я Стэнфорд оканчиваю, – поспешно поясняет Итан, непонятно чем взволнованный.

Ударяет себя в грудь, будто Наоми неизвестно местоимение «я». Так вылупился на мою сестру, что очень хочется его стукнуть. – Моя специальность – как раз инженерная экология.

Это меняет дело. Наоми смягчается. Смотрит на Итана с восхищением. Моя сестра помешана на науке, но дома ее страсть не находит поддержки. Наоми давно оставила попытки нас заинтересовать.

– А я в Калифорнийском политехе учусь!

– Чем конкретно на стажировке занимаешься?

Виви принимает позу Наполеона, молча торжествует.

– Собираю данные о загрязнении окружающей среды. В основном изучаю источники поверхностного стока и бактерии-индикаторы. А скоро у меня новая тема – восстановление качества подземных вод.

– Здорово. Я на лето устроился в природоохранную прокуратуру. Подумываю, не поступить ли на юрфак. Сейчас как раз мы дело расследуем о нарушении Закона о чистой воде[8].

– Вы, спасатели Планеты, главное, разберитесь там сначала как следует! – Виви, по обыкновению, фамильярно касается локтя Итана, добавляет: – Ну и тоска же с вами, с ботаниками. Честное слово, ждать, пока клей высохнет, и то веселее.

Прямота Виви бывает очаровательной. А бывает и чертовски грубой. Наоми, кажется, готова Виви в океан швырнуть, но Итан только посмеивается. И не сводит глаз с моей сестры.

– Виви права. Слушай, Наоми, я что-то проголодался. Ты как насчет прогуляться до закусочной, а? Там должно быть еще открыто. Расскажешь мне об экологии в Верона-ков.

– Конечно. – Наоми встает с бревна. Нечасто у моей сестры такое открытое, никакой заботой не омраченное лицо. – С удовольствием.

И они уходят, даже не попрощавшись. Доносится голос Итана: я-де вырос в Колорадо, среди гор; океан и разнообразие ландшафта завораживают, бла-бла-бла. Вскакиваю, готовый бежать следом, предупредить: обидишь мою сестру – я из реликтового дерева дубину вырежу и тебе все кости переломаю. Или утоплю тебя в загрязненной стоками воде. Словом, найду, чем пронять без пяти минут инженера-эколога.

– Спокойно, малыш, – Виви гладит меня по руке. – Итан значок Скаута-орла имеет. Правда-правда. Мы об этом говорили.

– Да я его в первый раз вижу! Он кем угодно может быть! Убийцей или…

Виви нетерпеливо фыркает.

– Он – двоюродный брат Вайолет Каннингем, а не хитч-хайкер с ржавым серпом.

Вайолет из тех приезжих, что с рождения каникулы в Верона-ков проводят. Вайолет допускается на ежегодный костер. Но все равно…

– Кстати, – Виви толкает меня локтем, – взгляни-ка на это.

Итан и Наоми поравнялись с Адамом и его приятелями. Наоми в сторону своего бывшего даже не глядит. Виви, наверно, чувствует себя свахой. А я только теперь понимаю: моей сестре нужен друг. Приехав домой, она возится с младшими; сидит у мамы в спальне, сводит дебет с кредитом; убирает в доме, занимается стиркой, ходит за продуктами, так же как и мы с Сайласом. Уже и не помню, когда видел Наоми в компании сверстников.

– Вот это и называется – убить двух птиц одним камнем. В смысле, я бы и одну птицу не убила, тем более – двух; так что поговорка – не совсем подходящая. Жаль, не скажешь как-нибудь этак: одной птице подогнать кавалера, а другой, по имени Адам, – соли на хвост насыпать. Кстати, о птичках. Мой день рождения в патио будем отмечать, да?

Я не сразу врубаюсь – Виви очень резко сменила тему.

– Да.

– Отлично. Я обещала Лие костюм павлина, но Лия считает, такое в обычные дни не носят. И я подумала: чем не случай – мой день рождения? В общем, приглашаются все-все-все, а для полного моего счастья пусть каждый нарядится своим любимым зверем или птицей.

– Почему бы и нет?

В тысячный раз за несколько недель, что знаком с Виви, спрашиваю себя: «Господи, Джонас, во что ты впутался?»

– Ура! И не забудь пригласить офицера Хайаши.

Да уж не забуду. Что их связывает, до сих пор не понимаю. Иногда они вместе завтракают у Бетти. А на прошлой неделе Хайаши, уходя из нашего ресторана, ткнул в меня пальцем и говорит: «Смотри у меня, девочку не обижай». И наручники, которые у него на ремне болтаются, этак зловеще погладил.