— Дайте нам только наводку. Мои парни прочешут районы, вокзалы, станции метро и парки. Мне нужны ориентировки. Когда мы его найдём — он твой. Советую сначала провести тест на отцовство. Чтобы быть уверенным на все сто, что пришил именно того скота. Когда закончишь сообщи, мы заметём следы.

Счастливый ребёнок еле улёгся, успев десять раз спросить останется ли папа, не исчезнет ли он посреди ночи по каким-либо важным делам и приготовит ли он ему завтрак. И вот теперь, поправив одеяло и поцеловав в лобик крепко спящего малыша, я могу рассказать Захару «ту» историю, вытащив её из глубоко спрятанных файлов памяти под названием «смертельно опасные воспоминания». Мы улеглись на кровати не раздеваясь. Удобно устроившись в его объятьях, я крепко обхватила его рукой, прижавшись к мужской груди. Стук его сердца успокаивал. Захар мене не торопил, молча ожидая, когда я, наконец, соберусь духом.

— Я тогда была на четвёртом курсе университета. Готовилась к курсовой. Мало того, что тема попалась сложной, так ещё и наш преподаватель экономики, которого за глаза прозвали «сатана», был настолько принципиален и придирчив, что получить от него высший бал было практически невозможно, но я всё-таки мечтала сдать курсовую на отлично, поэтому каждый день сидела в библиотеке допоздна. Был конец мая. Тепло. Выйдя из учебного корпуса, я повернула в сторону общежития, но пошла не через парк, а мимо стройки, так было ближе. Я очень устала, хотелось скорее поесть и завалиться отдыхать. Было ещё светло и тогда меня нельзя было назвать трусихой. Как-то до меня доходили слухи, что мол в посадке рядом с вокзалом нашли труп девушки, изнасилованной и задушенной. Но люди ведь всякое болтают, тем более, никаких официальных предупреждений нигде не проскакивало, что следует быть осторожными и ходить группами. …Меня ударили по затылку чем-то тяжёлым. Очнулась на грязном, засыпанном щебнем полу лёжа лицом вниз. Сверху на мне кто-то сидел… — всхлипнув, я тяжело задышала, затрусив головой.

— Ч-ч-ч, моя хорошая, если тебе тяжело говорить, давай отложим этот разговор, — шепчет Захар, целуя меня в висок.

— Он … не связывал меня, ему хотелось, чтобы я сопротивлялась. Я умоляла его, кричала. Пыталась отбиваться, но он был сильнее физически, к тому же из-за дикого страха и боли я ослабела. …Было очень страшно, особенно когда я осознала, что не смогу спастись, это когда наступает такое смертельное отчаянье… Было очень больно. Чтобы я не отбивалась, в то время, когда он срывал с меня одежду, он брал меня за волосы и бил головой об пол. А потом, навалившись всем телом сделал это самым жестоким образом, говоря гадости, потешаясь с того, что лишил меня девственности. Я думала, что потеряю сознание от разрывающей меня боли и отвращения, я хотела перестать чувствовать себя. …Затем, намотав мне на шею верёвку, он сказал, что, если я буду кричать и вырываться, то буду подыхать в медленных муках, а если буду вести себя хорошо — умру быстро. … Он стал меня душить и снова насиловать только … не естественным способом. Я перестала вырываться, потому что захотела умереть. …Но вдруг послышались голоса, совсем рядом скользнул свет фонариков, кто-то приближался и мой насильник дал дёру. …Сторожа на стройке прошли мимо, не заметив меня. А я через время кое-как доползла до общежития. Собрала вещи и той же ночью поехала к Нине. Я тогда плохо соображала, не могла произнести ни слова, действовала скорее на автомате. Мне хотелось забыть, изжить из себя эту боль и мерзкие воспоминания. В полицию я не обратилась по той же причине, чтобы не повторять случившееся со мной в подробностях. Пока я добиралась, люди шарахались в сторону от девушки с разбитым лицом, презрительно морщились, и никто даже не поинтересовался нужна ли мне помощь. Видимо решили, что я какая-то алкоголичка или наркоманка, — устав плакать, истощившись от этого разговора, поднимаю голову и смотрю в полные боли глаза Захара. — Но я уверенна, что это он. Он знает, что он меня не добил, и возможно, искал меня все эти годы. Я боюсь, что эта тварь каким-то образом сможет пробраться в дом. Боюсь за сына. Не исключено, что он знает, что Никита….

— Никита только твой сын. И теперь мой, — Захар отвечает с полной уверенностью, чтобы я даже мысли не допускала, что изнасиловавшее меня ничтожество может быть отцом. — Злата, сокровище моё, я обо всём позабочусь. Рядом со мной ты в безопасности. Ты и ребёнок под защитой. Я сделаю всё, чтобы эта тварь исчезла с лица земли. Давай ты попробуешь заснуть? Теперь всё хорошо, я рядом, всё хорошо, — шепчет он мне тихонько, целуя в лоб мягкими губами. Слушая этот нежный шёпот, его дыхание, потихоньку впитывая в себя его уверенность — я всё-таки провалилась в сон, ощущая, как тревожность и страх вытеснила благодарность к Захару, а ещё какой-то толчок, горячий, идущий из глубины, чувство так похожее на любовь.

Захар

— Есть! Мы его нашли и отследили! — Игорь чуть ли не подпрыгнул на табурете, тут же понизив голос, увидев приложенный к моим губам указательный палец. Я испугался, как бы не разбудили Злату, потому что не знаю, как она среагирует на этих парней на её кухне. — Есть точные координаты? — напрягся Атаманов, словно готовясь сорваться с низкого старта.

— Камеры зафиксировали, что он вошёл в здание хостела в 01:20 ночи и до настоящего момента его не покидал.

— Сбрось мне его рожу и адрес хостела! — вскочил майор. — Теперь за дело возьмёмся мы. Устроим облаву! Скажем, что поступил анонимный звонок, что якобы в хостеле заложена бомба. Как только мы его возьмёт, сразу наберу! — кивнул он мне, выбегая из дому.

— Дружище, спасибо за помощь, — жму руку Игорю, тот прощаясь со мной молчаливым кивком тихонько прикрывает за собой входную дверь. Варю себе кофе и жду, глядя на часы. Телефон завибрировал в пол пятого утра.

— Захар, он у нас. Уже даже взяли образец его ДНК. Сейчас пришлю к тебе человека, срежь и передай ему прядь волос мальчика.

— Майор, я в долгу не останусь. Я буду очень щедр.

— Знаю. Попрошу, чтобы результаты теста стали известны как можно быстрее. Думаю, к вечеру мы уже будем знать.

Тихо прокравшись в детскую, срезаю с макушки Никиты маленькую прядь, никто и не заметит. Через двадцать минут передаю материал и иду готовить завтрак, всё равно уснуть уже не смогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не верю своим глазам, — первой проснулась Злата. Прежде чем умыться подошла ко мне прижалась с таким чувством, что у меня в сердце ёкнуло. — Ты нас балуешь, мой волшебник.