— У нас проблемы, Боб, — подытожил Кир и вздохнул, потягивая неспешно апельсиновый сок.

Роберт покосился на болтливого друга, покачав головой, намекая тому, что пора прикусить язык. Так они и сидели, наблюдая за тем, как Виктор накачивается алкоголем. Он не произнес ни слова, только пил и часто дышал, пока внутри на смену пульсирующей боли не пришло умиротворение. Алкогольные пары затуманили голову, голос Леры, мягкий и тихий, исчез. Даже ее образ в скромном бежевом платье исчез, стерся. Но главное, он почти забыл о ее намерение назвать сына в его честь.

Как же Вик желал заорать, стукнуть кулаком по столу, разбить бокал, изрезать ладони стеклом. Но он держался. Просто пил, стараясь не замечать тяжелых напряженных взглядов друзей.

Они перешептывались, косились по сторонам и время от времени тихо спорили. Кажется, решали как вытащат его из клуба. Вроде, говорили про служебный выход. Еще можно было попросить помощи у Леона, чтобы он прикрыл их от любопытных глаз.

Но Вику было плевать. Плевать на его бессознательное состояние, до которого он намеревался допиться, до скандала, который мог разразиться после пьяного дебоша. На все было плевать. Он устал.

Покончив с бутылкой, Никольский наконец-то посмотрел на друзей.

— Спасибо, что приехали, — заговорил он. Немного не связно, заплетавшимся языком.

Боб кивнул, Кирилл не промолчал.

— Давай, завязывай, — сказал он, ловя на себе недовольный взгляд Роберта. — Также помереть можно. То как проклятый пашешь за четверых, то бухаешь как черт. Вик, мы беспокоимся.

В его небесно голубых глазах читалась искренняя забота. Он опасался за друга, но Никольский не мог себя остановить.

Покачав головой, он потянулся к телефону. Набрал номер и вызвал такси.

— Мы бы тебя отвезли, — недовольно проворчал Кир.

— Оставайтесь тут, отдыхайте, — сказал Виктор. — До своей квартиры я могу и сам добраться. Не обязательно со мной возиться. А позвал вас потому, что пить в одиночестве — не самый лучший вариант.

Роберт усмехнулся, Кир скривился.

— И да, — напоследок сказал Вик, заметив входящее сообщение. Через минуту его такси будет на парковке перед клубом. — Ты, — он ткнул пальцем в блондина, — иди и найди себе приличную девчонку, но только без скандалов. А ты, — перевел палец на Боба, задумался, а потом и вовсе отмахнулся.

К Роберту у него не было претензий.

Кирилл расхохотался и вызвался проводить Виктора до такси. Никольский не сопротивлялся.

— Удачно доехать, — шепнул Левин, когда Вик приземлился на заднее сидение.

Такси тронулось с места, оставляя позади неоновую вывеску клуба.

В полной тишине он направлялся к себе с одним желание — выспаться. Голова гудела от алкоголя, тело было вялым и заторможенным, но когда в лучах закатного солнца он смог рассмотреть высотку, в которой теперь жила его помощница, он потребовал водителя сменить курс. Доплатив тому сверху, он оказался перед металлической дверью, код от которой помнил наизусть.

Звонок в дверь. Я вздрогнула и опасливо посмотрела в коридор. Кто мог притащиться так поздно? Я же не заливаю соседей снизу?

Прошлепав босыми ногами, я остановилась в коридоре, около двери и посмотрела в глазок.

Виктор?

Я не верила своим глазам. Он стоял, слегка склонившись вперед, и тянулся рукой к звонку. Новая трель. И еще одна.

Я сдалась и открыла дверь.

— Добрый вечер, — пролепетала я, поражаясь, как ловко он проник в квартиру.

Сделал пару шагов и захлопнул дверь за собой. Я отступила назад, ощутив прохладную поверхность пола под ногами.

Виктор внимательно смотрел на меня, немного покачиваясь. Я же чувствовала терпкий аромат алкоголя. Босс был пьян и заявился ко мне.

— Что случилось? — постаралась выглядеть спокойной и не удивленной его визиту.

Он молчал. Просто сверлил меня глазами, прожигал насквозь. Я поежилась и поплотнее свела полы халата, ругая себя за то, что вовремя не переоделась в более удобную одежду и обувь. А вдруг придется убегать?

Никольский сделал еще шаг, неуверенный, немного косой, но все же вперед. Потом еще один. Я отступила назад. Так он и надвигался, пока не прижал меня к стене. Ойкнув, когда уперлась спиной в прохладную поверхность, я готовилась обороняться, но не успела встать в стойку.

Виктор склонился ко мне и яростно впился в губы. Как зверь, целовал и кусал, сжимая в стальных объятиях. Рычал, когда я пыталась отбиться и оттолкнуть его, но не выпускал.

Я сдалась. Не знаю, почему, но уступила его напору. Может, от того что он был сильнее меня. Или от того, что я желала его прикосновений. Моего маленького опыта было недостаточно, чтобы ответить с той же страстью на поцелуй, но, почувствовав мою капитуляцию, Виктор углубил поцелуй. Раздвинул языком губы, заставил разомкнуть зубы и проник в рот.

Однажды, меня так поцеловали. Мне не понравилось. Много слюны, хаотичные рваные движения. Но не сейчас. Виктор, как искусный соблазнитель, завоевал мой рот. Захватил в плен, исследуя каждый миллиметр. Столкновение языков, нечаянное бряцание зубами, укус за губу. Кажется, я поцарапала его губу, но он даже не заметил.

Его ладони горячие, ловкие, обхватили меня за талию, все крепче сжимая. Я уперлась в его грудь и ощутила под ладонью бешено колотящееся сердце. Не уверена, мое или его, но стук волновал меня. Схватившись за ворот пиджака, я потянула Виктора на себя, повиснув на нем, когда собственные ноги превратились в желе и грозились растечься по полу.

Мужчина сильнее вжимался в мое тело, коленом разводя ноги, и я повиновалась ему. Пусть все внутри кричало, чтобы я вырывалась и не позволяла Виктору касаться, я не могла одолеть собственную тягу к нему.

Он скользнул вниз, подхватывая под бедра, заставляя навалиться на него и раздвигая ноги еще шире. А после и вовсе коснулся обнаженной кожи левой ноги. Чуть выше шрама. Безобразного, кривого белого шрама, оставшегося со мной навсегда.

И я очнулась.

Скинула дурман и оттолкнула мужчину. Виктор отшатнулся, но не потерял равновесия. Наступил снова, пытаясь схватить меня. Но теперь я была готова. Блок, удар, скрутила и уронила Никольского на пол.

Начальник распластался в коридоре собственной служебной квартиры и с изумлением в зеленых глазах смотрел на меня. Словно очнулся и он, пытаясь сообразить, что только что произошло.

Обойдя босса, я запахнула халат, подтянула пояс и уперла руки в бока, недовольно на того поглядывая.

— Вставайте, Виктор Алексеевич, — сказала я, понимая, что голос дрожит то ли от испуга, то ли от возбуждения.

И я не сомневалась на оба счета. Никольский напугал меня, заявившись пьяным, да еще вечером, но больше он возбудил меня, зародив доселе неизвестное чувство внутри.