– Ты спал с ней? – Васька легонько оттолкнуласьносками ботинок от стены. Она все-таки не удержалась от вопроса, которыйпоклялась ни за что не задавать ему.

– Какой ответ тебя устроит больше?

Ямакаси – странный тип. И самый лучший любовник, из тех, чтоу Васьки были, – это не мешает ему оставаться странным типом. Он непотеет, когда занимается сексом; утверждает, что может летать; утверждает, чтопересек границу России по воде, с семейством занесенных в Красную книгукосаток; утверждает, что был единственным, кто выжил после знаменитого падениясингапурского боинга в Атлантику в 1997 году; утверждает, что он – новаяреинкарнация Будды.

Никто из знакомых Васьки никогда не слышал о сингапурскомбоинге.

Темные люди.

Татуировки на теле Ямакаси раздражают Ваську: их слишкоммного, они слишком навязчивы, слишком напыщенны. И такие же самодовольные, каки новая реинкарнация Будды. Каждый раз, ложась с ним в постель, Васька опасается,что татуировки отпечатаются и на ее теле – причем зеркально. И, если Ямакасиутверждает, что именно они придают ему силы, – следовательно, и Васькаполучит какую-то силу. С противоположным знаком.

Сила с противоположным знаком – означает слабость.

Уже поэтому пора бы перестать трахаться с Ямакаси. Но Васькатрахается и трахается. И не то, чтобы она получала какое-то неземноеудовольствие от этого; и не то, чтобы она была смертельно влюблена, –Васька никогда не была влюблена. Но чертов Ямакаси умеет обставить дело так,что возню в койке запросто воспринимаешь как фристайл. Или как полет надельтаплане. Или как подъем по отвесной скале. Или как затяжной прыжок спарашютом. Спать с Ямакаси – все равно, что заниматься экстремальными видамиспорта.

Сплошной адреналин.

Она и дня не может прожить без Ямакаси.

Они познакомились на крыше одного из домов – не так уждавно, месяца полтора назад или около того. Дом отличался от соседних тем, чтобыл расселен: разбитые лестницы, выломанные двери, пустые глазницы окон; но намусор, груды кирпичей и огромное количество человеческих и кошачьихэкскрементов можно закрыть глаза.

Главное – крыша.

С крыши хорошо просматривались высотные ориентирыисторического центра: Адмиралтейство, Троицкий и Казанский соборы, Исаакий.Чуть поодаль (по ту сторону реки) – Петропавловка, чуть правее – леденцовыйСпас-на-Крови. Чем ближе к небу – тем оно светлее и тем темнее ущельяприлегающих к дому улиц. В тот вечер на крыше их было трое – Васька и два ееприятеля, Чук и Гек. Она спала сначала с Чуком (серфером и велогонщиком), потом– с Геком (дайвером и дельтапланеристом), потом – с двумя сразу. Отставку Чук иГек получили одновременно, и теперь страдают оба. Чук зовет Ваську наюго-западную оконечность Португалии – качаться на волнах; Гек зовет Ваську наГоа – нырять с аквалангом, но главный их козырь – Ямакаси.

– Сейчас тебя ждет встреча с удивительнымчеловеком, – сказал Чук.

– С человеком-пауком, – сказал Гек.

– С человеком-ядром, – добавил Чук.

– С человеком-кошкой, – добавил Гек.

– Что-то запаздывает ваша кошка, – заметилаВаська.

– Это просто люди опаздывают, а он… Он всегда приходитвовремя.

Чук – высокий мускулистый брюнет, Гек – высокий мускулистыйблондин, красавцами их, конечно, не назовешь, но, в общем и целом, они – милыеребята.

И чего только Ваське не хватало?..

Его, Ямакаси.

Васька поняла это сразу, как только он возник на крыше.Именно – возник. Не поднялся по лестнице, не вылез через чердачный люк, неспустился с неба – а как будто материализовался из чуть сгустившегося вечернеговоздуха. На нем были белые штаны свободного покроя, чуть суженные книзу, итакая же белая жилетка. И масса украшений на шее и на запястьях. То есть, этопоначалу Васька думала, что украшения. Оказалось – татуировки.

Ямакаси был вытатуирован весь, живого места не найдешь.

Он стоял, широко расставив ноги, прямо против их троих –Васьки и Чука с Геком, и, несмотря на легкий ветер, ни один волосок нешевелился на его голове.

Чук и Гек вскинули руки одновременно:

– Привет, брателло!..

Он не удостоил их ответом, лишь сплюнул на проржавевшуюкрышу.

– Это еще кто? – Его подбородок, описав в воздухепренебрежительную дугу, уставился на Ваську.

– Это Василиса, – синхронно объяснили Чук иГек. – Васька. Лучшая девушка Питера.

– Лучшая девушка страны, – подумав, добавил Чук.

– Лучшая девушка планеты, – подумав, добавил Гек.

– Мудачье, – ухмыльнулся Ямакаси.

Ухмылка могла означать лишь одно: лучшим в Питере, лучшим встране и лучшим на планете был, безусловно, он сам, а не какая-то стриженаядевка.

– Вы зачем ее притащили? Группа поддержки, что ли? Чуки Гек озадачились, притихли, прикусили языки.

И правда – мудачье, решила Васька, толку от вас, как откозла молока. И, следовательно, объясняться с белой жилеткой и татуировкамибудут не эти козлы, а она сама.

– Слушай, брателло, – сказала Васька. – Я негруппа поддержки. Я собираюсь заняться тем же, чем будете заниматься вы.

Ямакаси тихонько присвистнул и, проигнорировав Ваську, сноваобратился к Чуку и Геку:

– Что вы напели ей в уши?

Человек-паук, человек-кошка, человек-снаряд. Или они сказали– ядро? В любой из этих ипостасей новоявленный мессия в жилетке был неприятенВаське. Да что там неприятен – она едва сдерживалась, чтобы не подойти к нему ине смазать по его самодовольной, лоснящейся физиономии. Азиатской, если судитьпо узким глазам.

– Девушка, а девушка? – наконец он обратил на неевнимание, поманил пальцем.

– Чего? – Васька и не думала приближаться, как жетогда она оказалась рядом с азиатом?

Загадка.

– Девушка, мы здесь не сексом собираемся заниматься. Икрасить ногти тоже не планируем. И прокалывать пупки. Мы даже не будем куритьанашу.

– Я в курсе.

– Мы немножко… Только немножко… Полетаем.

Он не такой высокий, как Чук и Гек, он всего на сантиметрвыше Васьки, для мужчины такой рост – и не рост вовсе. Что же касаетсямускулов, то Чук и Гек по сравнению с ним – настоящие атлеты, чемпион ивице-чемпион микрорайона по бодибилдингу. А впрочем, Васька может и ошибаться:все дело в коже Ямакаси. Ее можно назвать смуглой, безволосой, татуированной,одно не вызывает сомнений: этой коже есть что скрывать. Она живет какой-тотайной, неведомой Ваське жизнью. И если вдруг из-под ее гнета восстанут бицепсыи трицепсы, а за спиной расправятся и заполощутся крылья – Васька нисколько неудивится.