– Вы даже представить себе не можете, как меня выручили! – обрадовалась я.

– Это моя работа. Я должна предугадывать желания своего начальника и нужных ему людей.

– Похоже, вы на своем месте. У вас это замечательно получается, – похвалила я.

Мы еще немного поговорили о разных пустяках, потом раздался звонок. Ровно в одиннадцать тридцать. Секретарша ответила:

– Алло! Приемная комитета промышленности… Подождите, соединяю.

Мне было слышно, что в кабинете начальника звонит телефон. Секретарша жестом дала мне понять, что я могу туда зайти.

– Да, слушаю, – ответила я сухо.

– Алина Андреевна? – уточнил женский голос в трубке.

– Да, я.

– Здравствуйте, вы, наверное, в курсе насчет моего звонка. Я хотела с вами встретиться и поговорить насчет газетной статьи…

Наспех запихав за щеки ватные тампоны, я сказала:

– Да, меня предупредили из редакции. Но, честно говоря, мне не хотелось предавать все это широкой огласке… Сами понимаете, моя должность…

– Я вас понимаю, но со мной происходит нечто подобное. Я в растерянности, мне нужен совет. Могли бы вы уделить мне хотя бы полчаса?

– Хорошо, давайте встретимся сегодня вечером, часиков в семь.

– Вечером? Я, к сожалению, сегодня вечером не смогу. Давайте днем. – В голосе Дианы не было слышно растерянности и озабоченности. Пожалуй, в нем был неприкрытый скепсис. Ну, естественно, Оборина до конца не верила в то, что было описано в статье «Звонки с того света». Но встреча с серьезной, психически уравновешенной женщиной могла ее в этом убедить. Для начала она хотела удостовериться, что я работаю в комитете промышленности, а не в доме народного творчества. Я решила еще немного поломаться.

– Тогда завтра, тоже в семь.

– Завтра? Я не выдержу столько времени. Алина Андреевна, может быть, вы могли бы принять меня сегодня?

– У меня весь день по минутам расписан. Разве что в обед.

– Хорошо. Я подойду к вам в обеденное время. Какой у вас этаж, кабинет?

– В двенадцать ноль-пять я спущусь вниз, – сказала я безапелляционно. – Подходите на вахту.

– Но…

Оборина не успела возразить, я ее перебила холодной прощальной репликой:

– До встречи.

Когда я вышла из кабинета в приемную, секретарша спросила:

– Все нормально?

– Да, спасибо.

Оставшееся время я ходила по коридорам комитета, чтобы иметь общее представление об учреждении, в котором «работаю». Неожиданно встретила там Сашку Соколова, моего бывшего одноклассника.

– Полина, а ты что здесь делаешь? – удивилась он.

– Да так, по делам пришла. А ты?

– Я тоже по делам своей фирмы.

– Саш, а ты на машине?

– Да.

– А ты не мог бы мне помочь?

– Как?

Я объяснила.

– Да в принципе нет проблем. А зачем тебе это надо?

– От скуки, Саша, от скуки.

– Понял. Ладно, сделаю.

Оборину я узнала сразу, хотя она тоже потрудилась над сменой своего имиджа. Вместо привычных мягких локонов, ниспадающих на плечи, у нее были мелкие кудряшки. Безвкусный яркий макияж и даже родинка на щеке. Парикмахерша, что с нее возьмешь! Давя смех, я вышла в вестибюль, скользнула беглым взглядом по одинокой фигуре, подпирающей стену, и уставилась на входную дверь.

– Простите, это вы – Алина Андреевна?

– Да, я. А вы…

– Елизавета Константиновна, можно просто Лиза. Мы здесь будем с вами разговаривать?

– Ну конечно, нет. В моей служебной машине, если не возражаете.

– В принципе нет. – Диана-Лиза сделала пресное лицо. Наверное, мой служебный кабинет ее устроил бы больше.

Мы вышли на улицу. Соколов стоял около своей «Нексии», закрывая собой ее номер. Увидев меня, он почтительно поклонился, потом спросил:

– Куда едем, Алина Андреевна? В мэрию?

– Нет, в мэрию поедем чуть позже. Ты сейчас погуляй где-нибудь, а мы побеседуем в машине.

– Понял. – Сашка открыл мне переднюю дверь. Затем распахнул перед Дианой заднюю.

– Как вы понимаете, – начала я, устроившись в кресле вполоборота, – времени у меня в обрез. Что конкретно вы хотели у меня узнать?

– Скажите, Алина Андреевна, вы не думаете, что кто-то вас разыграл?

– Кто?

– Ну не знаю, может, в городе появилась некая организация, которая таким вот нестандартным образом разводит доверчивых граждан на бабки.

– Вы полагаете, что я настолько наивна? – сурово спросила я. – Если так, то нам не о чем с вами разговаривать.

– Нет, я скорее говорю про себя. Мне ведь тоже звонят. Правда, пока конкретных требований не выдвигают. Скажите, а вас долго терроризировали звонками, прежде чем вы решились выполнить требования?

– Терроризировали? – Я горько усмехнулась. – Это не совсем подходящее слово. Отчим напомнил мне о том, что я должна была сделать сама. Когда он умер, я решила, что являюсь единственной наследницей, и даже не подумала отыскать его родного сына от первого брака. Мне было известно о его существовании, но я никогда не общалась с ним. У нотариуса я умолчала о наличии других наследников по закону. Моя мама тоже умерла. Потом из звонков я узнала, что Петр – инвалид и очень нуждается в деньгах.

Эта история была изложена в статье, я лишь добавила для правдоподобности несколько малозначительных деталей.

– А что же отец при жизни о нем не позаботился? Мог бы по завещанию ему что-то оставить, – высказалась Диана, между тем размышляя о чем-то своем.

– Он не знал, что Петр серьезно болен. Они долгое время не виделись.

– Понятно.

– А что у вас? – как-то по-свойски спросила я и доверительно улыбнулась своей собеседнице.

– Мне звонит бывшая жена моего супруга. Он стал вдовцом, потом женился на мне, – нагло врала Оборина. – Наверное, она хочет, чтобы мы расстались.

– Вам придется это сделать, – спокойно, но уверенно сказала я. – Признаюсь, поначалу я скептически относилась к звонкам…

– Значит, вы все-таки сомневались?

– Да, – таки призналась я. – Но голос отчима говорил мне о том, что знал только он. Однако Иван Степанович умер два года назад. Если бы я в детстве не пережила клиническую смерть и не видела свет в конце тоннеля, то, наверное, не поверила бы.

– Я тоже пережила клиническую смерть. У меня была остановка дыхания, я видела врачей в больничной палате откуда-то сверху, потом вылетела за ее пределы, – стала откровенничать Оборина. – Помню коридор, свет, бабушку, умершую незадолго до этого…