Я киваю на руку, которая вновь лежит на животе.

– Нет, всё нормально, просто… Я же беременна, вот и кладу руку машинально на живот.

– Ясно, – развожу руки в сторону, словно вопрос решён, но внезапно для жены перехожу к главному. – Для чего тебе тампоны, лежащие в сумке?

У Лизы открывается рот, от такого резкого перехода она слегка теряется. Переходит в нападение.

– Рылся в моей сумке?

– Случайно заметил, когда телефон доставал.

– Да, а предъявляешь так, словно хочешь уличить в чём-то!

– Ты можешь просто ответить на вопрос?

– Я купила их уже давно, думала понадобятся… Но понадобился тест, если ты помнишь.

– Они наполовину использованы, Лиза.

Я не хочу давить, но её ответы слишком неуверенные. Мне не нравится это.

– И что? Сказала ведь, давно купила, достать забыла… – Лиза идёт к сумке. – Спасибо, что напомнил.

Она демонстративно достаёт их и закидывает в шкафчик.

– Доволен? Так легче стало?

– Почти. Покажи медкарту.

– Не веришь мне?

– Хочу убедиться, что всё хорошо. Или какие-то проблемы?

Жена краснеет, как рак, потом достает из сумки карту и протягивает с оскорбленным видом.

– На, смотри, чтоб тебе стыдно было.

Я быстро нахожу последнюю запись, где поставлен диагноз «Беременность пять недель». Никаких жалоб или отклонений.

– На УЗИ не была?

– Нет.

– Запишись через неделю. Сходим вместе.

– Но… Зачем?

– Хочу услышать, как бьётся сердце малыша, или ты категорически против?

– Я не против, но твоё поведение кажется мне странным и ненормальным!

– Не нервничай, дорогая, – приобнимаю её. – Тебе вредно. Хочешь я сам запишу тебя к проверенному специалисту?

– Нет уж! У меня свой врач есть. Сходим, раз так хочешь… – встряхивает волосами и задирает подбородок.

– О-о-чень хочу.

Я тянусь к её надутому личику, но Лиза отшатывается от меня. И к чему столько нервов, если беспокоиться не о чем? Или всё-таки есть причины?

Мы переехали к сестре.

Юля поддержала меня, сказала ни о чём не беспокоиться и чувствовать себя как дома. Она – единственный человек, у которого я могла бы просить помощи и временной крыши над головой. Мать живёт за тысячи километров от нас, да и она и не поняла бы меня, замучила бы упреками… А я и так эмоционально истощена.

– Юля, мы переедем, как только найду жильё по карману и зарплату получу… Есть пара вариантов, – не могу избавиться от чувства, что поставила сестру и её семью в неловкое положение своим неожиданным заселением.

– Даже не переживай насчет этого, – отмахивается она и хмурится на мои слова. – Живите, сколько надо будет… Детям – вон как весело. Не соскучишься.

Это правда. Катя и Юлины дети резвятся вместе который день, разница в возрасте небольшая, так что у них много общих интересов.

– Ой, – ловлю мяч, случайно отскочивший в мою сторону. – Максик, лови!

Сын Юли ловко перехватывает пас, и дети продолжают играть, позволяя взрослым обсудить недетские темы.

– Спасибо за гостеприимство, но… Я всё понимаю, не маленькая. Муж нервничает к тому же. Так что, как только, так сразу…

– Ох, ну на Вову ты внимания не обращай… Он у меня такой, закрытый просто. Ему подуться – что чай с утра попить, – усмехается Юля и полушёпотом добавляет. – Не зря же индюком называю.

– Не наговаривай. Муж у тебя хороший: сразу видно, что любит и тебя и детей… – вздыхаю. О Коле такого точно не скажешь.

Мы сидим на ворсистом ковре в детской комнате. Из-за накала эмоций от игрищ здесь становится слишком шумно, поэтому мы решаем удалиться на кухню.

Пока Юля разливает по кружкам травяной чай, я усаживаюсь за барную стойку и любуюсь их недавним ремонтом. Кухня новая: яркая, в оранжевых тонах, даже в ней больше радости жизни, чем во мне сейчас. Как бы ни улыбалась при сестре, как бы ни держалась оловянным солдатиком и ни проговаривала вслух чёткие планы на будущее – я растеряна и опустошена. А уж уверенности в завтрашнем дне у меня и в помине нет. Это мучает и держит в постоянном напряжении.

Юля, как чуткий человек, чувствует это и сопереживает.

– Аня, я вижу твоё растоптанное состояние, и муж со свекровью поступили ужасно, выгнав из квартиры и оставив без гроша… Это не дело. Ты должна собраться и отстоять в суде всё, что принадлежит по праву тебе и твоему ребенку. Что ни говори, а на них висит такая же ответственность за ребёнка, как и на тебе…Ежемесячные выплаты никто не отменял.

– Предлагаешь воевать? Нет, Юля, это не мой вариант.

Сестра не знает полной картины. Она не приставала с вопросами в первые дни, видя, как мне плохо.

– Да зачем воевать, всё по закону… – смотрит на меня как на глупую.

– Катя – не родная дочь Коле, – отрезаю я, не видя смысла увиливать. – Она от Артёма.

У Юли отвисает челюсть. Она таращится на меня в удивлении, складывая «два плюс два».

– А-фи-геть, – выдыхает сестра и запивает эмоции большим глотком чая.

– Я рассказала всё ему, потому что они грозили отобрать у меня Катю после развода. Зато после этой новости назвали её просто «девочкой», чужой и грязной, понимаешь?

– Да подожди ты… Ты забеременела от Артема, а потом вышла за Колю, сказав, что ребенок от него?

– Да.

– На хрена? – сестра снимает очки, желая посмотреть беспрепятственно в мои глаза и понять мотивы того ужасного поступка.

– Потому, что дура… Если вкратце.

– Ох, Аня… Ну ты даёшь. А Артем знает про дочь?

– Нет. Помощь мне его не нужна, и у него свои заботы появились в виде беременной жены…

– Да ладно? Забеременела всё-таки? Погоди-ка… А ты, сморю, в курсе всего. Общалась с ним?

– Было дело. Клялся, что он мне не изменял… И я поверила.

– Насколько сильно?

– Настолько, что представила его рядом с собой и с Катей… Я вновь открылась ему. Но зря.

– Тебе надо рассказать про Катю, ты что?! Артём узнает, что у него есть дочь и…

– И что? Это ничего не изменит, пойми. У него своя семья, у меня – своя. Он не бросит Лизу, так мне и сказал, глядя в глаза. Для чего ещё больнее делать человеку… Это предательство с моей стороны, понимаешь?

– Нет, я не понимаю тебя, Аня…

– И не надо.

– Не пришлось бы пожалеть потом…