биосинтезе и так далее.

«Так, – думал Пастухов, – за каждое «био» – по сто миллионов. За каждый переворот – по пятьдесят».

Настроение его из упадочнического постепенно перешло в сдержанно оптимистическое. Он приступил к подготовке переговоров.

А его дядя Андрей Андреевич Милашевский, в далёком прошлом князь, насупился. Ему не нравилось, когда его племянник разбазаривал народное достояние – будь то золото, бриллианты или иные какие нефтяные богатства.

Глава двадцать шестая

Побег дяди Коли

Птичке, то есть дяде Коле Спиглазову, в погребе не чирикалось. Он с грустью ощупывал погреб и удивлялся, как плохо он построен. Можно сказать, халтурно.

Вентиляция ни к чёрту – камни обросли плесенью, деревяшки сгнили.

Даже огурцы в банках, стоящие на полках, его не радовали.

Когда на второй день его глаза основательно привыкли к темноте, дядя Коля оторвал от погребных досок одну, самую толстую, и методично стал колотить ею по крышке погреба.

Сверху на него сыпались опилки, земля и мусор. Радостного было мало.

Тогда дядя Коля, осерчав, стал бить доской по стенам со всей своей механиковской и сварщицкой силой. И вдруг одна стена продырявилась.

Дядя Коля стал колотить доской по краям дыры и скоро увидел подземный ход. Это был ход в другую половину погреба, потому что дом был на две семьи. Радостный дядя Коля из соседнего погреба полез вверх по маленькой лестнице. Он головой поднял крышку, поднажал – и она с грохотом откинулась.

Дядя Коля выбрался на твёрдый пол.

Механик и сварщик одновременно, в парадном костюме, засыпанном щепками и мусором, был похож на выходца с того света.

– Есть тут кто? – спросил дядя Коля.

– В как же! – ответил скрипучий старушечий голос. – Ещё как есть! Мы это уже проходили[7].

Глава двадцать седьмая

Пояснительное отступление

[8]

Глава двадцать восьмая

Все изучают, а Катя играет (но узнаёт больше)

Первое, что заметила Катя, общаясь с пришельцем, это то, что Камнегрыз не любит круглое.

Если ему на пути попадался мячик или пластмассовая кегля, он немедленно старался их расплющить.

В если круглый предмет не расплющивался, Камнегрыз сердился, менял цвета, трещал ножками и шумел всё больше. Приходилось мячик отбирать.

Он очень любил асфальт и совсем не любил песок. В песке его ножки тонули, он беспомощно лежал ковриком и, казалось, плакал.

– Вот ты однажды уйдёшь из дома, – говорила ему Катя, – и пропадёшь. Сто лет будешь лежать на песке.

Катя теперь в школу не ходила, но от этого ей было не легче. Папа задавал ей задание сам, хуже самого строгого учителя. А вечером проверял, что Катя выучила.

– Ну-ка, дочка дорогая, скажи мне, что ты запомнила о глаголах первого и второго спряжения. Доярки у нас доЯТ или доЮТ?

Катя отвечала ему:

– К глаголам первого спряжения относятся глаголы, которые на вопрос… окончанием на… Доярки у нас доЯТ.

– Что ж, – говорил папа. – Возможно ты и права. А вот теперь скажи мне, прекрасное создание, что ты выучила о квадратных уравнениях. И чем квадратное уравнение отличается от круглого или, например, прямоугольного?

– А мы круглых уравнений не проходили! – говорила Катя.

– Да? – удивлялся папа.

– И мы не проходили, – говорила мама.

– Вот видишь, – спорила Катя. – А Камнегрыз круглое вообще не любит.

И она рассказывала папе о чудачествах Камнегрыза.

– Мне кажется, – сделал вывод папа, – что тебя уже можно включать в научную группу академика Гаврилова в качестве старшего научного сотрудника.

Однажды папа зашёл в комнату и увидел, что Катя сидит на полу, а Камнегрыз летает вокруг неё, как подводный электрический скат. А на нём сидят Катины игрушки: мишки всякие потрёпанные, Буратино.

– Это что? – удивился папа.

– Это мой ковёр-самолёт.

– И давно он у тебя летает?

– Сегодня первый день, – сказала Катя.

Тут вмешалась мама:

– Я же говорю вам, что это больной ребёнок. Он просто выздоравливает. Его для этого к нам и прислали. Дальше ещё и не то будет.

И верно. Дальше было и не то.

Глава двадцать девятая

Жили двенадцать разбойников и депутат Кудеяр

Кочерга у бабушки была припасена как раз для такого случая с прошлого раза и лежала у неё под подушкой. Поэтому ничего не понимающий дядя Коля Спиглазов получил кочергой по башке, по плечам и по спине в ту же секунду, когда заявил о себе.

Он закричал:

– Спасите, люди добрые! – и бросился бежать. Бабушка гналась за ним, колотя что было сил.

Он прибежал к большому деревянному дому. Его быстро впустили, бабушку отогнали и сказали:

– Ну, теперь колись!

Это были как раз те люди, которые посадили его в погреб.

Беседу с созревшим для разговора дядей Колей вёл сам Кудеяр Кудеярыч.

Одет он был просто, по-домашнему: васильковый смокинг, как у раннего Гоголя, кипенно-белая рубашка, галстук и лакированные туфли.

Он весь был в окружении хрусталя и салфеток.

Курил он самокрутку из самой дорогой газеты «Коммерсант».

– А ну-ка, расскажи нам о пришельце.

Дядя Коля стал рассказывать:

– Это тело кремниевой структуры иноземного происхождения. Магнитных линий на нём не обнаружено. Питается…

– Хрен с ним, с питанием! – остановил его Куку. – Ты проще расскажи: сколько он стоит, как он охраняется и кому его можно продать.

Дядя Коля стал говорить чистую правду: не стоит он ни копейки, потому что он исчез. Никак он не охраняется по той же причине. Но продать его можно долларов за триста академику Гаврилову и профессору Пузырёву.

Иначе их могут крупно разжаловать за раззявость.

– Что ты лепишь?! Что ты ерунду несёшь? – рассердился Куку. – Что ты кукарекаешь? А это ты читал?

Он сунул под нос дяде Коле свежую газету «Московский балаболец».

Дядя Коля с изумлением стал читать:

НОВОСТИ ИЗ-ПОД ПРАВИТЕЛЬСТВА

Как мы уже писали в предыдущих номерах, на станции Клязьма идёт спешное изучение инопланетянина неизвестной породы. Мы уже публиковали его фотографию, украденную нашим корреспондентом у одного из ассистентов, изучающих животное.

Сегодня к нам из правительственных кругов просочилась другая, совершенно сенсационная информация. Оказывается, наше правительство собирается продать инопланетянина американским учёным.

Причём цифры называются чрезвычайно высокие – от двух до пяти миллиардов долларов.

Если нашему правительству удастся продать это существо за два миллиарда долларов, то каждому россиянину достанется по двадцать долларов.

Вернее, ничего не достанется, потому что все эти доллары, как всегда, уйдут неизвестно куда.

На приведённой фотографии наш