С утра решил ехать к Тамаре, а пока следовало где-то переночевать. Идти домой что-то не хотелось. Вспомнил! У меня же ключи от маминой квартиры в кармане! Там-то, понадеялся, меня не ждет засада!..

У матери дома глаз порадовала абсолютная чистота. Судя по перестановке некоторых предметов – наведенная чужими руками. При том, что потолки в ванной комнате и на кухне сияли свежей белизной. На столе лежала записка от Саши – Шамсии. «Да, да, надо рассчитаться и забрать тот комплект ключей, что ей давал…» – согласился я с автором записки.

Напившись чаю с печеньем, найденным у мамы в буфете, разложил кресло-кровать и, завалившись, принялся изучать рельеф потолка. Сон не шел. Не оставляло чувство, будто я что-то упустил. Не сделал какое-то дельце, которое должен был. Если бы я последнее время проводил на работе, а не вне ее, в самых различных местах, я бы так и решил, и полез бы в записную книжку. А так… Впрочем, подумал, хуже не будет. И – вот оно! Нашел! «Возвращение Талого», – записано у меня в смартфоне, и – дата. «Талый» – это Тальников, товарищ погибших пацанов. Дата? Завтра! То есть уже – сегодня. Чуть не пропустил! Готов был поспорить, капитан Банников не собирается встречать парнишку в аэропорту.

Ничтоже сумняшеся набрал номер Олега-музыканта. В сравнении с тем, чего мне стоила его болтливость, разбудить болтуна среди ночи – такая малость! Возможно, именно по его милости я вообще дома ночевать теперь боялся!

Олежек, видать, так глубоко спал, что долго никак не мог понять, кто ему звонит и где он сам находится, откуда его вытащили, из какой фантасмагории, и где явь? Наконец до него дошло, что я – это я и интересуюсь, как выглядит внешне Вован Тальников.

– А! Тальников! Да. Худощавый такой, невысокий. Глаза черные-черные, – описал Олег внешность того, кого я просил.

– Прямо такие черные? – обратил я внимание на эту деталь.

– Аки уголья! – повеселел музыкант, кажется, окончательно проснувшись.

– Спасибо. Спи дальше, – разрешил я.

Самолет прилетел рано утром. Я был тут как тут. Затесавшись в толпу встречающих, принялся внимательно разглядывать загорелые физиономии отпускников. Парень, подпадавший под приметы, названные Олегом, нашелся всего один. Ошибиться было сложно. Я дождался, пока его семейство получит свой багаж… Мама, папа и сын покатили три чемодана на колесах. Небось шмотками затарились! Я шагнул навстречу.

– Извините, можно вас спросить? – обратился к главе семейства, соблюдая субординацию. Встретил пренебрежительный взгляд человека, готового торговаться за копейку с извозчиком. – Я не насчет такси.

Получив ответ: «Да», – перевел взгляд на сына:

– Ты – Владимир Тальников?

– Да-а, – с удивлением подтвердил паренек, явно не понимая, кто я такой, но на всякий случай пугаясь. «Небось пока учился в школе, родителей частенько вызывали», – подумалось мне.

– Ты знаешь Пашу Бугрова и Мишу Вахрушева?

– Знаю. – Черные глаза его забегали. – А что?

– Разговор тяжелый. – Я вздохнул и посмотрел в сторону. – Они оба погибли.

– Как… погибли? – Паренек начал бледнеть.

– Их убили. – Я рассказал в двух словах, как именно это произошло.

– Так вы из милиции? – спросил меня отец. – В смысле, из полиции?

Мать, как прикрыла рот ладонью, услышав слово «погибли», так и стояла с прижатой к губам рукой.

– Я не из полиции. Просто я догадываюсь, из-за чего убили ребят. Один из них случайно заснял на телефон, как совершалось другое преступление. Женщину сбросили с балкона. Эта женщина – моя родственница. Похоже, пацанам пришла на ум рискованная идея – шантажировать убийцу. Но тот их перехитрил, если это слово здесь уместно.

Я внимательно следил за выражением лица Владимира. И понял, он что-то знает точно! Все так и было, как я сказал!

– Пока эта запись не попала в руки полиции, преступник не изобличен, тебе угрожает опасность, – предупредил я его. – Ты знаешь, где запись хранится?

Он вдруг улыбнулся. И улыбка эта мне очень не понравилась.

– Нет, – сказал он. – Я ничего такого не знаю.

Не берусь судить, насколько хороший я психолог. В психологии у нас все разбираются, как и в политике, в педагогике… Мне вдруг стало очевидно, что он не только знает, но сам же и придумал насчет шантажа! По глазам его увидел! Друзей подбил не тянуть с выполнением замысла, а сам укатил с «предками» отдыхать. Подставил друзей, по сути. Но теперь не только не раскаивается, но мысленно еще и ругает их. Мол, верное дело провалили… Я собрался с духом, чтобы расколоть его. Даже рот открыл, но тут вмешался папаша. Вероятно, задело за живое, что для главы семейства он слишком долго молчит. Так и авторитет главы потерять можно!

– Постойте! – возопил он. – Если дело так серьезно, то почему им занимаетесь вы, а не полиция?!

– Полиция тоже занимается. Только – не спеша, как она умеет. А мне ждать некогда, знаете ли. На меня на самого уже нападали!.. Хотите ждать, пока полиция разберется? Пожалуйста. Но, повторяю, вашему сыну угрожает опасность, пока преступник полагает, будто Владимир может знать, где хранится изобличающая преступника запись, – еще раз разжевал им. – Заметьте, что в аэропорту вас встречаю я, а не полиция. Потому что полиция не считает, что есть повод для беспокойства, а я считаю…

Может, я и убедил бы отца, но в этом месте моей речи перемкнуло мамашу. Она отняла ладонь ото рта:

– Так, Сергей! Поехали! Звони Петру Анатольевичу! Что такое происходит? Почему нас здесь пугают?..

Мне хотелось заверить ее, что если их станут пугать не здесь, а в других местах, как меня, то станет гораздо страшнее, но я промолчал. Понял, что перегнул палку. Попытался объяснить, что не хотел никого стращать, а желал только предостеречь, но тщетно. Они поймали такси. Я видел, что провалил переговоры. Анализировать свои слова не стал. Что толку? Сел в экспресс. Что делать дальше, понятия не имел. Почему-то прежде я надеялся, что сумею вытянуть из этого парня что-нибудь ценное. Теперь же, вспоминая его лживые глаза, понял, что, возможно, не вытянул бы, даже если бы не было рядом родителей. При них – тем более. Судя по всему, это не те люди, которые приучали ребенка с детства говорить правду людям. Скорее – наоборот. Не надо быть доверчивым! Лучше думать о том, как заработать денег на три чемодана шмоток! И иметь в знакомых «Петра Анатольевича». «Интересно, кто это? – подумал я. – Полицейский начальник? Впрочем, какая разница?..»

Экспресс остановился на площади Свободы. Доехать до Тамары оставалось пару остановок на троллейбусе.

Набрав номер Тамариной квартиры, я, как в прошлый раз, не услышал ответа. Тетя Таня считает ниже собственного достоинства разговаривать по домофону? Снимает трубку и слушает, что ей скажут?

– Пионервожатый, – буркнул все же я в решетку динамика.

Мышь пропищала каким-то сорванным голосом. Конечно! Работы у нее побольше, чем у кукушки стенных часов будет, и никакого распорядка. Целый день, а то и ночью, шляется кто попало, и каждому пищи!