– Этот парень готов выпить что угодно, – сказала тогда моя спутница.

Впрочем, с большой порцией льда коктейль пошел просто на ура.

После заключительного концерта европейского турне 1977 года в Базеле несколько техников остались абсолютно беспомощными и без денег после того, как разозленный тур-менеджер выставил им большой счет за ущерб. Суточные отменялись до дальнейших извещений. Веселье началось после концерта в «Шпортхалле», когда все с нетерпением ждали вечеринки, посвященной окончанию турне, – с неизменными стриптизершами, девушками в коже, размахивавшими плетками при свете стробоскопов, и участием аудитории. К счастью, выпивка была за счет заведения, потому что от цен в швейцарских клубах у вас может случиться инфаркт кошелька. Вернувшись в гостиницу, гуляки продолжили веселье и разгромили второй этаж – битое стекло валялось по всему коридору. Я (что удивительно) в этот раз был невинным наблюдателем: отдыхал в своем номере 208 и предавался сладким грезам, потому что влюбился в милую швейцарскую девушку.

У нас завязались отношения на расстоянии, но я понял, что что-то не так, когда обнаружил автомат, пистолет и патроны, принадлежавшие ее бывшему молодому человеку, в ее цюрихской квартире. Это мне совсем не понравилось! Молодые швейцарские мужчины обязаны отслужить год в армии, а потом каждый год возвращаться на сборы, идущие несколько недель, – все это оплачивается богатыми швейцарскими властями. «Просто держите оружие и патроны дома, ребята!» Почему-то мне думается, что в Британии такое не пройдет. Швейцарцы, может быть, и пацифисты, но мне все равно пора валить.

Но вернемся в Базель: администратор гостиницы подсчитывал ущерб вместе с сильно шатающимся и пьяным в зюзю управляющим сценой, взявшим на себя роль полномочного представителя. Они вместе шли по коридору и подсчитывали разбитые лампы:

– Смотрите! Вот еще две, – показал управляющий сценой.

– Но они же не разбиты! – воскликнул администратор.

БАХ – правой рукой. ТРАХ – левой рукой.

– А теперь разбиты! – истерически расхохотался управляющий.

Швейцарец (если они чем и знамениты, то точно не чувством юмора) смеяться с ним не стал.

Если вы когда-нибудь выиграете большую сумму в лотерею и решите устроить погром в гостинице, мой вам совет: выбрасывая телевизор из окна, обязательно оставьте его включенным и подсоедините к удлинителю. Тогда, ударившись о землю, он очень зрелищно взорвется, рассыпав кучу разноцветных искр, да еще и выбьет пробки на всем этаже гостиницы. Но ни в коем случае не делайте так, бросая телевизор в бассейн. Или в людей.

Несмотря на репутацию тщательных планировщиков, Queen часто снимала клипы довольно спонтанно, немалую их часть – буквально где придется, посреди гастролей; так получались «концертные» клипы. Это значило, что техникам приходилось жертвовать выходными или, по крайней мере, несколькими часами отдыха, чтобы подготовить сцену. Мы бы с куда большим удовольствием просто посидели и покурили.

На съемках клипа Tie Your Mother Down (альбом A Day At The Races) было много дыма и пиротехники. Его сняли в феврале 1977 года в Майами за день до концерта в «Спортаториуме» – зал получил нежное прозвище «Снортаториум», или «Нюхаториум», благодаря обилию завезенных из Южной Америки веществ. Фред надел большой, бесформенный комбинезон с рукавами; в нем он тогда начинал концерты, а потом сбрасывал, оставаясь в обтягивающем белом трико. По его просьбе я обшарил чуть ли не весь Лондон, чтобы найти комбинезон, который будет велик ему на несколько размеров. Я нашел его в магазине военной формы в Юстоне. К счастью, это единственная вещь, которую я приобрел для сценического гардероба Queen.

Мы дважды использовали для съемок зал «Форест-Националь» в Брюсселе: в первый раз снимали Don’t Stop Me Now в 1979 году, во второй – Hammer То Fall в 1984-м. Another One Bites The Dust сняли в 1980 году во время долгого саундчека на «Джо-Луис-Арене» в Детройте, a Fat Bottomed Girls – в 1978 году в «Конвеншн-Центре» в Далласе. Save Me сняли в лондонском «Александра-Пэлэс» во время Crazy-тура 1979 года.

Нам всегда казалось, что в съемочных бригадах слишком много народу. Может быть, этого требуют профсоюзные правила, не знаю, но когда они ступали на нашу территорию, на сцену, они становились настоящей проблемой. Они без особой вежливости или уважения обращались с нами, декорациями и аппаратурой, а на то, чтобы что-то снять, у них уходила целая вечность. Везде сновали напыщенные, болтливые девушки и парни с блокнотами. Пара десятков техников может разобрать всю сцену и погрузить все в пять сорокафутовых грузовиков примерно за четыре часа, а огромная съемочная группа несколько часов не могла разобраться с одним-двумя микроавтобусами. В отличие от съемочных групп, у нас не было ни перерывов после определенного количества отработанных часов, ни дополнительно оплачиваемых сверхурочных.

Старая поговорка «шоу должно продолжаться» была для нас всем, и шоу продолжалось, несмотря ни на какие проблемы и задержки. Мы работали, пока не сделаем все так, как надо, не прерываясь на профсоюзные обеденные перерывы. Мы были выше этого.

Queen становилась все более знаменитой и крутой, и вместе с группой все круче становились и концерты. Когда на гастролях выдавалась свободная минутка, мы нередко обсуждали идеи для следующего турне. Queen всегда пользовалась самыми современными осветительными приборами; Фред, в частности, на репетициях часто обсуждал с осветителем вид и динамику светового шоу. Основная идея, впрочем, всегда оставалась одинаковой: повесить много ламп, больше, чем у любой другой группы, и заставить их двигаться. В Crown-туре 1977 года появилась первая движущаяся осветительная установка, а на следующий год построили новую, которую прозвали «Печь для пиццы» и «Итальянский флаг»: огромные рамы с кучей красных, белых и зеленых ламп давали такой жар, что можно испечь любую пиццу. Эту конструкцию группа утвердила в гримерке после концерта в берлинском «Дойчланд-Халле» – устройство и геометрию передвижения музыкантам продемонстрировали при помощи пачки сигарет и руки. На этой же пачке сигарет, по-моему, даже что-то записывали. Выглядело нелепо, как в фильме о Spinal Тар…

Две спроектированных на компьютере внешних опоры главной установки были очень тяжелыми и трудными в транспортировке. Их с любовью прозвали Марией и Франсуазой; эти имена придумали во время одиноких гастрольных ночей. Лежа в постели, вы внимательно разглядывали свои руки и думали: «С кем сегодня переспать – с Марией (левой) или Франсуазой (правой)?»

Когда эту установку впервые собрали в репетиционном зале в Далласе, ее увидел один любопытный посетитель. В городе проездом была группа Genesis – они приехали выяснять какие-то коммерческие вопросы. Их техник Джефф Бэнкс был знаком со мной и Кристалом и спросил, нельзя ли Филу Коллинзу глянуть на эту установку и убедиться, что наш свет действительно круче, чем у Genesis!

Генезис – начало начал. Формулируя новые идеи для сценических декораций Queen, дизайнеры и продакшн-менеджеры никогда не консультировались с людьми, лучше всего знавшими «квинов» и теснее всего общавшимися с ними на сцене – с их личными техниками. Часто выходило так, что много времени и денег тратилось на идеи, которые выглядели грандиозно и отлично работали на бумаге, но их оказывалось невозможно воспроизвести на практике – хотя бы потому, что они ограничивали подвижность Фреда. От меня отмахивались, как от «просто техника», но я бы мог сэкономить им (или, точнее, всей группе) немалую сумму, если бы меня хоть раз послушали.