раз, когда я её вёз, но на улице было мало света, и я подумал, что мне примерещилось.

- Примерещилось, – повторила герцогиня. - Это леди Рэндольф приказала вам забрать труп фанатички из морга? Она убила себя утром, а вы забирали труп ночью, и трупное окоченение её совсем не коснулось?

- Так точно, миледи. Точно так.

- А почему она сама не поехала за ним?

- Она занималась в то время курьером, видно, не хотела доверять это дело Саймсу и Тейлору, миледи.

Леди Джорджиана поняла, что спрашивать ещё что-либо у него бессмысленно. Она повернулась к доктору:

- Ну, доктор, а вы тоже не смогли понять, что эта русская жива?

- Миледи, - доктор немного замялся. – Тело принимал Сунак...

- Сунак? И где он?

- Он внизу. В холле.

Миледи молча повернулась и пошла по коридору.

Глава 16

Труп привратника так и лежал у лестницы на ковровой дорожке, накрытый простынёй, автомат-страж стоял в своей нише, уже отключённый механиком герцогини. Десятка полтора горничных и лакеев с Джеймсом во главе ждали госпожу, а кроме них, тут были Сунак, Куки, пара людей-громил и пятеро кривоногих.

Леди Кавендиш спустилась по лестнице и остановилась возле трупа; она обвела всех собравшихся пронизывающим взглядом и, увидав механика, спросила, указывая тростью на труп:

- Как это произошло?

- Миледи, - крупный мужчина тяжело дышал и даже поправил воротник, - я всех слуг в доме инструктировал: если автомат включился, ложитесь на пол и не двигайтесь, любое движение страж воспринимает как сопротивление. А этот…, - механик кивнул на труп, - наверное, он включил его условным словом, но не лёг, не спрятался, видно, позабыл – ну или испугался.

Герцогиня снова обвела всех своим страшным взглядом, от которого служанки сразу опускали глаза, и сказала:

- Вот вам пример вашей бестолковости и забывчивости, – она снова указывала тростью на тело, лежащее у её ног. – Стражи не шутка, имейте это в виду. Запомните это. Только я, сэр Невилл и механик могут отключать автомат, все остальные должны лечь на пол и лежать не шевелясь до нашего появления, – она сделала паузу, а потом произнесла: – Слуги могут уйти.

Джеймс сразу сделал знак, и горничные с лакеями стали быстро покидать холл, а несколько слуг подхватили труп и понесли его на второй этаж, в вивисекторий, – некоторые части тела мёртвого лакея несомненно могли пригодиться доктору. А все остальные обитатели дворца, все те странные люди типа огромных стражей и невысоких, кривоногих мужчин, в общем, все те, кто не относился к прислуге, остались в холле. Герцогиня подошла к ним поближе и остановилась возле Сунака.

- Это ты принял тело русской?

У Сунака была забинтована шея, он судорожно комкал в руках грязную простыню, и как только госпожа заговорила, сразу свалился на колени и запричитал:

- Миледи она ме-еня ранила, вот, - он указал на бинты на своей шее, - чуть не убила, она страшно сильная, я не смог с нею ничего поделать.

- Неужели ты не увидел, что она жива? – не могла понять леди Кавендиш.

- Сначала она была мертва, клянусь, миледи, - божился Сунак, - она была белой, как бумага, и холодной, я уж и не знаю, как ей это удалось; а когда я хотел изъять из неё глаза для операции, она вдруг схватила ланцет и ударила меня. Два раза под рёбра и в шею, вот…, - он снова стал показывать бинты. – Вот сюда.

- А это что у тебя? – герцогиня указала на простыню, что Сунак держал в руках.

- В этой простыне её привезли, - сразу ответил тот.

- А эти пятна? Это… это её кровь? – Леди Кавендиш разглядывала пятна на простыне.

- Да, Майкл, - Сунак указал на одного из здоровяков, что стоял тут же, - он успел её ранить. Немного.

Леди Кавендиш поворачивается к Дойлу:

- Мистер Дойл, дайте понюхать эту тряпку всем ловкачам, пусть начинают искать.

- Да, миледи, - подчинился Джон Дойл.

- Соберите всех, кто различает запахи, даже старух, займитесь этим немедленно, – продолжала начальница, пристально глядя на подчинённого. – Надеюсь, вас это не затруднит?

- Нисколько не затруднит, - отвечал Дойл, который бодрствовал уже почти сутки. Он подошёл к Сунаку и забрал у него простыню в пятнах. – Я займусь этим немедля, миледи.

- Начинайте поиски, – сказала ему герцогиня. – Выясните, как ей удалось покинуть мой дом. Куда она побежала – она ведь была без одежды, её должны были заметить.

- Я всё сделаю, - заверил её Дойл. – Я разберусь, мэм.

И когда герцогиня повернулась чтобы уйти, заговорил Джеймс:

- Если позволите, миледи…

- Да, Джеймс, говорите, – леди Кавендиш остановилась.

- Эта мисс, которую будет искать мистер Дойл, она покинула дом через окно комнаты для хранения обуви.

- Ах вот как? – произнесла герцогиня. – Как же она в неё попала?

- Я как раз чистил обувь, когда послышались крики Эванса.

- Эванса?

- Эванс – это ваш привратник, миледи, тот самый, которого застрелил автомат.

- Ах да, конечно. И что было дальше?

- Я услышал выстрелы и решил выяснить, что происходит. Я открыл дверь, и почти тотчас в комнату для хранения обуви ворвалась юная мисс без одежды. Она почти сразу закрыла за собой дверь и кинулась к окну.

- И вы не попытались её остановить?

- Нет, мэм, я понял, что это мне не по силам, это была на редкость сильная и ловкая девушка, да ещё и с опасными предметами в руках. Я решил не пробовать.

- А эта сильная и ловкая ничего вам не сказала, Джеймс? – судя по изменившемуся тону госпожи, было ясно, что ей не понравилось то, что слуга даже не попытался задержать беглянку.

- Почти ничего, кроме того, что она потребовала у меня фартук. Мой фартук, в котором я чищу обувь.

- И вы, Джеймс, конечно же, подчинились?

- Я не осмелился отказать ей, миледи, – отвечал старый слуга, всё больше убеждаясь, что хозяйка им недовольна.

- Стоимость фартука будет удержана из вашей зарплаты, Джеймс, - сухо сказала герцогиня и пошла к лестнице.

Но старик ещё раз осмелился её остановить:

- Миледи, если позволите…

- Ну что ещё? – повысив тон, леди Кавендиш остановилась, но не повернула головы