Эмма невольно взялись за руки и стали вместе вливать в человечка силу. Маленькая земляная куколка лежала на траве, с недвижимыми ручками-веточками и волосами из лесных маргариток, а два взрослых волшебника пытались куколку оживить. Их ладони, сомкнутые и напряжёные, нагрелись от усилия. Бирюзовая магия Эммы обрела зеленоватый свет, как бывало всякий раз, стоило взять в руки земляной артефакт. Сила Глера всегда была изумрудной, но редко когда он мог призвать её без посторонней помощи усиляющих приборов или амулетов.

Эти двое вливали всё, что могли, в человечка и как дети смеялись, когда голем и вправду начал шевелиться.

– Силы святые, Глер… он оживает.

– А как же. Мы же волшебники.

– Да уж… тоже мне… волшебники.

Эмма закусила губу и стерла со щеки грязь. Этот человечек казался невиданным чудом, будто никогда в жизни никто не создавал ничего настолько удивительного и сложного.

– Я заберу его с собой, ладно?

Эмма нашарила карман на плаще и спрятала человечка туда. Он недовольно завозился, не желая пропускать самое интересное, но выбраться не смог. Ручки-веточки цеплялись за ткань, мордочка, неловко вылепленная Эммой, кривилась.

– Едем?

Они встали лицом к лицу, и Глер опустил ладони на плечи Эммы, привлекая её внимание.

– Вы расстроены больше обычного. Я могу что-то сделать? – спросил он, понимая, что вряд ли услышит честный ответ.

– У меня просто дурные предчувствия. Я боюсь тёмных лесов, я не уверена, что я или вы справимся с новыми разбойниками и… давайте поедем и будем надеяться, что впереди нас ждёт хоть какая-то еда.

Глер кивнул, помог Эмме забраться на лошадку, и они снова пустились в путь, разгоняя лесной туман.

Глава про пост на границе Нортонского леса

До границы с Нортонским лесом оставалось не так много галопом, потому уже спустя четверть часа лошадь остановилась перед крошечным, практически ушедшим под землю домиком, а Эмма с облегчением выдохнула.

Оба не верили, что увидят что-то, кроме толстых стволов вековых деревьев в ближайшие часы, потому, когда впереди замаячил огонёк, показалось, что это не более чем игра воображения.

– Глер… это и правда домик… мы не будем ночевать на земле!

– Мы ещё не знаем, кто там внутри, – напряженно произнёс Глер и заставил лошадку сбавить шаг.

Домик виднелся из-за зарослей и выглядел заброшенным, но свет в окнах горел, а вокруг летали зачарованные светляки. В городах давно такого не было, никто уже не украшал дома этими волшебными огоньками, не тратился попусту на уют, предпочитая обходиться простыми и “изящными” деталями интерьера.

Посреди дороги мерцала защита, воздух вибрировал, чуть подрагивал.

Дверь приземистого домика распахнулась, и мужичок лет пятидесяти, сухонький и бородатый, выглянул на улицу, ёжась от холода.

– Вам чегось?

– Ночлег бы, заблудились и нарвались на разбойников, – ответил Глер настороженно.

– А эт вам что, постоялый двор? – гаркнул мужичок.

– Прошу вас, мы так устали, – подала голос Эмма и тоже спрыгнула с лошадки. – Мы с супругом направлялись в Нардин, но разбойники забрали нашу вторую лошадь…

Мужичок смерил пристальным взглядом и Эмму, и Глера, а потом вышел из домика затворив за собой дверь.

– Так вы едите не в Наддин, – с подозрением протянул он. – Там – Нортон!

– Мы знаем, но путь до Нардина для нас закрыт. Разбойники… мы от них бежали.

Глер совсем продрог в одной только рубашке, плащ он как вернул Эмме, так и не забирал от греха подальше.

Мужичок не сдавался, но в его взгляде зажёгся интерес.

– Что у вас есть?

Эмма и Глер переглянулись.

– М-мы… – начала Эмма. – М-мы… разбойники у н-нас…

– Ох, горе с вами, – гаркнул мужичок. – Спать будете на чердаке, и из еды дам только чаю и хлеба! Жена! Нагрей воды для этих несчастных!

* * *

Пост уже давно не работал. Нардин и Нортон были территорией одного государства уже много лет, только, кажется, никто не сказал об этом постовому. Старичок морщился, вздыхал, но пропускал путников, нагоняя на себя важности и всё считал, что нардинцы-проходимцы, а нортонцы-молодцы.

Чердак оказался скверным, но тёплым. Пол устлан толстым слоем соломы, а по центру дымовая труба, нагретая из-за затопленного в домике камина.

Потолки были низкими, так что Глер пригибался, а крыша хлипкой, так что были слышны завывания ветра.

Жена постового накрыла в столовой обед, позволила спуститься и отдохнуть у огня. Дала и хлеб, подогретый на вертеле, и пустую похлёбку, и две кружки сладкого чаю, и даже хотела достать остатки чёрного вина, но супруг не дал добро.

– Вы очень любезны, спасибо, – шепнула Эмма.

Она сидела у тёплого бока камина, не снимая плаща, и макала хлеб в похлёбку.

– Да у нас жеж тепло, – возмутилась хозяйка. – Вон и муженёк твой уже не дрожит, а тож какой колотун его взял, как вошёл… ух… сколько ж вы проскакали по этому холоду. И вот ведь, до Лавалле всего ничего, а из Нортонского леса вечно тянет ледяным.

– Ну! Разболталась! – гаркнул постовой, сел за стол напротив Глера и стал пристально его изучать. – Не нравится мне… не нравится…

Глер не отвечал. Жевал хлеб и только изредка поднимал на хозяина твёрдый, лишённый страха взгляд.

– Мы честные люди, – наконец, произнёс Глер. – И честно просим о помощи, поскольку не имеем иного выбора.

– Так-то оно так… Но ежели нагрянет кто? – медленно говорил постовой.

– То вы нас сдадите, – сжав губы, ответил Глер, и постовой улыбнулся.

Всё будто переменилось.

Хозяин вскочил на ноги и зашагал по домику, пригибаясь под балками и размахивая руками.

– Ха! Так и знал, что не всё чисто! – глаза его засветились не то возмущением, не то интересом. – Так и знал!

– Мы всё ещё честные люди. Попавшие в нелепую историю.

– И кто же по вашу душу придёт? М?

– Кто бы ни пришёл… мы защиты не просим. Только ночлег.