а она, дочь Графа, должна прятаться. И даже отец не встретил! И мать не дождалась.

– М-мы… накроем, – пролепетала Эллария.

– Накройте, – кивнула Эмма, переведя дух.

– Эллария, – остановила она горничную. – Ты пользуешься магией? – вопрос пришёл сам собой при виде этих беспомощных бедных людей, которые боялись Эмму только оттого, что она их хозяйка.

– Нет, миледи, я ношу браслет, – Эллария склонила голову. – Как и все в этом доме.

Эмма кивнула, пересекла гостиную и отпустила присутствующих, велев позаботиться о компаньонке, и не сомневаясь, что и без приказов все знали, кто прибудет, а комнаты были уже готовы. Кому нужно мнение девчонки, если есть её отец?

Эмма встала у камина, любезно растопленного заранее, и распечатала письмо.

“Дорогая, Эмма!

Надеемся, что ты…”

И письмо отправилось в огонь недочитанное.

– Какой кошмар… – шепнула Эмма, падая на пуфик у огня.

“Мерзость!” – возмутился внутренний голос.

Всё, что успела прочитать Эмма, это то, что родители надеются, что она не потеряла честь. Совесть. И выглядела прилично, когда вошла в гостиную. Ах, и ещё, разумеется, что она прибыла в ночи, а не при свете дня.

“Я хочу отсюда уйти… и поскорее!” – внутренне провыла Эмма, сжимая виски и надеясь, что всё это окажется дурным сном.

“Соберись! Иначе мы точно отсюда не выберемся!”

“О, кто-то вернулся на мою сторону?”

“Ну это же ужасно… они совсем по тебе не скучали и не беспокоились…”

“Не трави душу…”

– Миледи. Ваш чай и комната готовы…

– Иду, Эллария. Спасибо.

Эмма ещё с минуту понаблюдала за тем, как распадается на серую пыль бумага вместе со злыми словами отца, а потом встала с пуфа и пошла к себе, надеясь, что хоть там будет что-то знакомое и родное, что вылечит душевные раны. Только Глера там, увы, не будет.

* * *

Возвращение домой давалось нелегко.

Рёбра сдавливал корсет, дыхание перехватывало от волнения, сердце томилось от тоски.

Всю ночь Эмма не находила себе месте, хоть и спала в привычной постели, на мягких простынях и в лёгкой ночной рубашке.

Теперь же дорога от Бовале до графства показалась бесконечной и скучной, но в сон совсем не клонило, а мысли были заняты тревогами.

– Леди Эмма… – позвала компаньонка, но Эмма сделала вид, что не слышит из-за стука копыт.

– Леди Эмма! – настойчиво позвала миссис Риз.

Эмма промолчала во второй раз.

– Леди Эмма.

– Да что же это такое! – взорвалась, наконец, Эмма и всплеснула руками. – Неужто не ясно, что я не желаю ничего слышать?!

– Прошу прощения, но… – миссис Риз замолчала, перевела дух и даже пожевала губу, а потом продолжила: – Ваш отец просил зачитать вам некоторые… инструкции.

– Не утруждайте себя, я всё равно не стану слушать. И это не капризы, хотя можете считать и так. Мне попросту не интересно, что вы скажете, и уж тем более не интересно, что думает об этом отец.

Эмма сама от себя не ожидала такой речи и потому невольно покрылась мурашками. Её охватил настоящий ужас от осознания собственной власти над… собственной же жизнью. Неужели раньше это было недоступно? Неужели раньше она не имела на это права?

– Но леди Эмма… а ваша легенда?..

– Какая ещё легенда? – Эмма обернулась так резко, что волосы больно ударили по лицу и взвились будто ощетинившиеся псы.

– Ну… то что вы… что вас не было…

– Где не было?

– С тем детективом. Мальбером.

– Он. Мальбек. И где же я по-вашему была?

– У… у дядюшки в Мерло… а шумиха в прессе – это просто сл-слухи…

– Но это не слухи, и вы это знаете! – Эмма сощурилась, глядя на блеющую овечкой компаньонку и прекрасно понимая, что та ни в чём не виновата, но ничего с собой поделать не могла.

Не клеилось, ничего не клеилось, и никак не выходило разобраться.

А она далеко, и едет не в Пино, где спасение от бед, где скорый брак с человеком, к которому стремится сердце, а обратно в проклятущий Гриджо, где новые интриги.

– Я… Вам отец…

– Вы откуда взялись на мою голову? – мрачно усмехнулась Эмма. – Я думала, это королевская стража предоставила напарницу. А вы от отца?

– От отца… Он прислал меня в помощь страже.

– Очень мило, спасибо. Помощь удалась. И больше не требуется. А с отцом… я поговорю.

Миссис Риз кивнула и замолчала, а Эмма дождалась, когда экипаж остановится, и решительно вышла на тропинку, ведущую прямиком к крыльцу.

Причёсанная, в новом платье, пальто и в шляпке, Эмма была совсем не невестой Глера Мальбека, а той же графской дочкой, какой привыкла жить в доме родителей. Он виднелся, крошечный с такого расстояния, и даже различались родители, стоящие на пороге. Старшая сестра стояла там же, и двое её очаровательных детишек. И почтенный муж сестры. И… Гай Алиготе.

А самое ужасное, что послышался за спиной шум ещё одного экипажа. Эмма ещё не знала, кто там, но уже с ужасом понимала, что попала в западню.

Дядюшка. Его супруга. И их дочери вышли на дорожку и встали рядом с Эммой. Кузины тут же взяли под руки растерянную леди Гриджо, дядюшка подхватил её чемодан, собранный в столичном доме компаньонкой.

– Дорогая племянница, неужели не хочешь встретиться в семьёй? – улыбнулся дядюшка, так похожий на отца и такой любезный обыкновенно.

– Я в западне? – бесцветным тоном поинтересовалась Эмма, глядя на дядюшку в упор так, что тот даже поёжился.

– Полагаю, вам объяснили…

– Я хочу услышать это от вас. Я в западне?

Улыбка исчезла с лица дядюшки. Он вздёрнул бровь, холодно окинул племянницу взглядом и кивнул на дом.

– Идём. Нечего тут стоять. Девочки, шевелитесь.

И кузины пошли к дому, весело щебеча и что-то обсуждая.

Конвой – вот кем они были. Не более