– И вот Май не понял, как это делать, – заявила вдруг она.

Боковым зрением она видела, как приятель перевел на нее возмущенный взгляд.

– Да что вы. И что же вы не поняли, господин Джой?

В классе снова стало тихо. Омарейл чувствовала себя невыносимо глупо под пристальным взглядом Даррита.

– Давай, Май, – она легонько хлопнула того по руке, – скажи, что ты не понял. Не нужно этого стесняться. Главное, что ты хочешь разобраться.

Но Май стоял молча, будто забыл, как разговаривать. Видимо, он не был готов импровизировать, особенно не понимая зачем.

– Он настолько не понял, что даже не может сформулировать вопрос, – покачав головой, сказала Омарейл. – Знаете, давайте мы попробуем сами разобраться, что ему непонятно, и потом придем снова.

Она начала отступать к двери, оттаскивая за рукав и Мая.

– Хорошо, – казалось бы, спокойно ответил Даррит, и лишь постукивание его карандаша выдавало истинные эмоции мужчины. – Только будьте добры в следующий раз… постучать…

В этой вежливой… просьбе слышалась угроза, и Омарейл поспешила покинуть кабинет, предварительно убедившись, что коридор был пуст.

– Знаешь, – произнес Май, когда они оказались во внутреннем дворе школы, – когда мы только познакомились, я было решил, что ты странная. Но потом узнал тебя ближе.

Омарейл склонила голову вперед, надеясь, что пепельно-русые волосы скроют лицо от Совы, случись им встретиться. Май окинул ее взглядом и с нажимом продолжил:

– И теперь считаю, что ты вообще поехавшая. У тебя там где-то кату́шки закатились не туда. Беда прям.

Лишь когда они вышли через ворота на улицу, Омарейл чуть расслабилась и распрямила плечи. Май говорил беззлобно, скорее изумленно, чем сердито, и она ответила, похлопав его по плечу:

– А мы едва знакомы.

У Омарейл еще оставалось время, прежде чем нужно было возвращаться в Орделион, поэтому они с Маем зашли в таверну, которую посещали в день знакомства. Таверна называлась «Штормовое предупреждение», и в ней подавали лучшие лепешки с креветками, которые она когда-либо пробовала.

– Объяснишь, что это был за спектакль? – спросил Май, и Омарейл посмотрела на него со всей серьезностью.

– Это, Май, мой способ самоутвердиться. Я делаю так, чтобы все запомнили меня благодаря эксцентричным выходкам.

Май хмыкнул и откусил большой кусок «Бешеной Креветки».

– А если честно?

Омарейл лишь пожала плечами, и он понял, что не получит лучшего ответа.

– Как тебе вообще в Астардаре?

– Знаешь, неопределенно. Я ожидала чего-то другого.

– Например?

– Ну… мне хочется больше общественной жизни. Просто уроки – как-то скучно.

Май несколько секунд изумленно смотрел на Омарейл и вдруг рассмеялся.

– Подожди немного. Сейчас все вольются в процесс, и общественная жизнь накроет тебя с головой. Будешь с ностальгией вспоминать эти спокойные деньки.

Омарейл сделала глоток кофе.

– Почему вы со Шторм не ладите? – спросила она и заметила, как добродушное выражение лица сменилось на полное отвращения.

– Нужно было портить мне аппетит, – проворчал он.

Закатив глаза, Омарейл усмехнулась. Поведение Мая порой было не менее драматично, чем игра Шторм.

– Мы были друзьями, а потом она стала популярной актрисой, слишком потрясающей, чтобы продолжать общение с такими, как я.

Что-то такое она и предполагала. Май немного помолчал, а потом со всей накопившейся в сердце обидой сказал:

– Мы всю жизнь жили в соседних домах, босиком бегали по окрестностям, таскали хлеб из пекарни и строили убежища для бездомных котят. Немного денег и славы, и все это осталось в прошлом. Я ненавижу эту Шторм за то, что она сделала с моим лучшим другом.

Омарейл сочувственно склонила голову набок и печально улыбнулась. Доедали они в тишине. Когда пришло время уходить, Омарейл встала и сжала плечо Мая – отчего-то ей казалось, что этот жест должен был выразить ее сожаление. Выходя из таверны, она снова обернулась на друга и заметила, что за перегородкой, прямо за спиной Мая, сидела Шторм. Ее лицо впервые было лишено надменного выражения. Девушка находилась в глубокой задумчивости.

Севастьяна в последнее время стала особенно молчаливой. Время от времени в ней вновь просыпалась привычно живая, добродушная девушка, но чаще Омарейл чувствовала, будто между ними разверзлась пропасть.

– Как продвигаются поиски мужа? – спросила она у сестры и услышала глубокий вздох.

– У родителей есть пара кандидатов.

– А у тебя?

Севастьяна ничего не ответила.

– Хорошо тебе, – сказала вдруг она, и Омарейл настолько опешила, что вместо того, чтобы разозлиться, рассмеялась.

Несколько мгновений – и Севастьяна присоединилась к ней. Отсмеявшись, Омарейл спросила:

– Ну так что, давай посекретничаем. Как раньше. Помнишь, я ведь рассказала тебе, что влюблена в Олтермони.

– Да, но это книжный персонаж. Это не одно и то же!

– Согласна. Твое замужество гораздо интереснее. Так что?

– У меня дилемма. Дело в том, что есть один… мужчина…

Севастьяна замялась в нерешительности.

– Он подходит? Он один из кандидатов?

– Да, он подходит. Родителям он нравится, и его семья очень воодушевлена идеей нашего брака.

– А ты?

Снова пауза.

– Мне он тоже нравится. Если честно, мне он очень нравится.

– И в чем же проблема? – воскликнула Омарейл, радуясь, что у Севастьяны все складывалось так удачно.

Ей очень хотелось, чтобы сестра была счастлива.

– Проблема в том, что я не уверена, что нравлюсь ему.

– Но кому какое дело, вы все равно поженитесь. Или ты думаешь, он может отказаться?

– О, нет, я думаю, он согласится. Он очень… расчетливый человек. Всегда руководствуется логикой, а не эмоциями. Да и его мать имеет на него большое влияние.

Омарейл от возбуждения поднялась на ноги и начала ходить из стороны в сторону.

– И что тебя беспокоит?

Севастьяна вновь тяжело вздохнула.

– Ты представляешь, каким это будет мучением, если я буду влюблена в него, а он в меня – нет? Если он так и будет считать меня просто девчонкой? Если я всегда буду знать, что у меня нет шансов на взаимность?

– Ну да, – протянула Омарейл. – Но не будет ли еще хуже, если ты выйдешь за кого-то, к кому не испытываешь никаких чувств?

– Может, и не будет. Если мы оба будем друг к другу равнодушны, наш союз станет обычным династическим браком. Мы можем даже подружиться.