Вероятно, лагерь тамплиеров находился близ башни, а может, Бернар де Трембле и его товарищи оказались в этот ранний час бдительнее, чем другие воины армии христиан, – или и то и другое. Но едва услышав хруст каменной кладки, тамплиеры поднялись с оружием в руках и побежали к пролому в стене. Бернар командовал своими людьми лично.

«Франки (да проклянет их Аллах) – самые осмотрительные из всех людей на войне», – писал Усама ибн Мункыз, который провел четыре месяца, сражаясь с совершавшими набеги отрядами христиан в окрестностях Аскалона еще до великой осады[220]. Но тамплиеры в тот день не были осмотрительны. Когда пыль в проеме стены осела, сорок рыцарей промчались мимо осадной башни и перелезли через остатки каменной кладки. По рассказу Ибн аль-Каланиси, «они ворвались в город, и великое множество людей было убито с обеих сторон»[221].

Что побудило Бернара де Трембле отдать своим людям приказ штурмовать пролом в стене Аскалона? Возможно, он ожидал, что вся остальная армия поддержит их. Так или иначе, это стало последним важным решением в его жизни. В городе, который вот уже полгода выдерживал осаду, тамплиеры оказались одни среди преисполненных яростного отчаяния горожан. Одни жители города бежали к месту обрушения с оружием в руках. Другие волокли деревянные балки, чтобы загородить пролом. Тамплиеры оказались в ловушке. Но даже если бы у них была возможность бежать, устав запрещал им это. Их участь была предрешена.

Окруженные врагами, не имея шансов отступить и спастись, тамплиеры погибли. Никого не оставили в живых ради выкупа – даже великого магистра, хотя обычно таких высокопоставленных пленников старались не убивать. Но такова уж была грозная репутация тамплиеров среди врагов, и таковы были страх и отчаяние жителей осажденного города, что никакие богатства не могли перевесить на чаше весов жизни сорока самых славных христианских воинов, которые не сдавались в плен, а сражались до последнего. Подробностей последнего боя рыцарей Храма с жителями Аскалона мы не знаем, известно лишь, что все тамплиеры были убиты.

Прошла еще неделя, прежде чем осажденные перестали оборонять свою наскоро заделанную стену, запросили мира и согласились передать город под правление христиан. В субботу 22 августа над самой высокой башней Аскалона взметнулся штандарт Балдуина III. Но победа досталась дорогой ценой: эта последняя битва стала действительно последней для сорока рыцарей Храма, чьи тела висели на городских стенах.

* * *

После Бернара де Трембле магистром был избран благочестивый и хорошо владевший слогом сенешаль Андре де Монбар, который будет занимать этот пост до 1156 года. Потеря сорока братьев серьезно подорвала боевую мощь тамплиеров, но как организация орден не понес смертельного урона. Благодаря растущей сети командорств в Европе, особенно в традиционных вотчинах тамплиеров Бургундии, Шампани и Пуату, в него постоянно вербовались новые братья. К тому же тамплиеры по-прежнему владели крепостью в Газе и играли важную роль в обеспечении безопасности Иерусалимского королевства, а на севере им принадлежали замки, охранявшие перевалы через горы Аманоса. Однако произошедшее во время осады Аскалона вызвало всплеск враждебности к ним, ярко демонстрирующий двойственное отношение к рыцарям Храма.

Гийом Тирский, пылая ненавистью, приписывал Бернару самые низменные мотивы, якобы побудившие его отдать самоубийственный приказ. По обыкновению, объяснял историк, все отнятое у врага доставалось захватчику. Именно поэтому, поняв, что у них есть шанс первыми войти в Аскалон, тамплиеры решили опередить других, чтобы все трофеи достались им. «Из алчности они отказались предоставить своим товарищам долю в добыче, – утверждал Гийом Тирский. – Поэтому только они справедливо подверглись опасности смерти»[222].

Могло ли это быть правдой? Хроника Гийома Тирского была написана спустя годы после осады Аскалона, и к этому времени автор совершенно укрепился в своем недоверии и пренебрежительном отношении к религиозно-военным орденам. Тем не менее в своей подробной истории Иерусалимского королевства он восхвалял тамплиеров за оборону крепости в Газе и с относительной невозмутимостью сообщал о других их деяниях. Очевидно, что его источники были уверены: поступок Бернара де Трембле в Аскалоне был продиктован в лучшем случае глупостью, а в худшем – просто жадностью.

Ни один другой автор не освещал события столь подробно, поэтому заключение Гийома Тирского трудно перепроверить. Сам де Трембле унес свои тайны с собой, и от него осталось лишь тело, подвешенное на полуразрушенной стене города, в который он привел своих людей. Но мог ли он в самом деле думать, что сумеет захватить Аскалон с отрядом всего в сорок человек?

В 1154 году тамплиеры играли жизненно важную роль в обеспечении боеспособности Иерусалимского королевства. Их устав велел беспрекословно подчиняться приказам магистра, а бегству предпочитать мученическую смерть, и на поле боя в Аскалоне они исполнили свой долг. Однако строгое соблюдение дисциплины и послушание требовались от них только внутри ордена. Тамплиеры не присягали на верность никому, кроме Господа, магистра и папы римского. Ни короли, ни патриархи не имели над ними власти, и хотя их военное мастерство было востребовано, в конечном счете тамплиеры не были подконтрольны никому. Они защищали христианский мир и сражались во славу Христа, но делали это так, как сами считали нужным[223]. По большей части именно это превратило их в чрезвычайно эффективную военную силу. Однако такая независимость одновременно делала их опасными для светских правителей, и те относились к ним в равной степени с восхищением и с недоверием.

* * *

Сыну визиря удалось бежать из Египта, но смерть все равно шла за ним по пятам. Рано утром в пятницу 29 мая 1154 года он выехал из Каира через укрепленные башенные Ворота победы (Баб аль-Наср) с семьей и немногими оставшимися друзьями, взяв с собой из королевского дворца столько сокровищ, сколько можно было унести. В следующие восемь дней их маленький караван неотступно преследовали вооруженные луками и мечами кочевники-бедуины, в то время как беглецы спешили к песчаным горам, обрамляющим долину Вади Муса, в сторону древнего города Пе́тра. Они направлялись на север, чтобы укрыться в Дамаске, где Нур ад-Дин мог бы защитить их, но шансы добраться туда невредимыми были ничтожно малы. Каждый час каждого дня кочевники нападали снова и снова[224].