В первые минуты дорина очень опасалась намеков на свой поступок или шуток, но занятые предстоящим боем маги словно ничего не замечали, и постепенно она расслабилась, успокоилась и начала внимательно слушать приказы старших магистров, занятых распределением обязанностей. Однако когда все было почти готово к новому открытию прохода, вдруг вспомнила про свои страхи.

— А в зеркало мы разве сначала не заглянем? — осведомилась Лиарена небрежно и тотчас почувствовала, как застыли на миг вокруг нее собратья по обители, словно услышали среди зимы раскат грома. Или, скорее, ужасающую нелепость.

— Я дежурил там всю ночь, — суховато произнес Экард и, отвернувшись, принялся копаться в висевших у него на поясе пузырьках и амулетах, которые уже не раз тщательно проверил.

— И ничего не сказал… — растерянно пробормотала Лиарена, чувствуя себя так неловко, будто заглянула в чужую спальню.

— Нечего было говорить, — мягче вздохнул отшельник. — Они так и не открыли свой артефакт.

— А ты не думал, что мы причиняем им вред, убивая больших тварей? Может, отшельники наказывают их за это?

— Лиарена, — хмуро произнес Ильтар, стараясь не смотреть на девушку. — Бывают обстоятельства, когда выбора просто нет. Если мы не перебьем монстров, они так и будут открывать каверны и таскать к себе новых жертв. А если уничтожим их как можно скорее, то, может быть, сумеем спасти пленников.

— А может быть, и третье, — жестко рыкнул Экард. — И даже четвертое. Но мы не имеем возможности узнать об этом подробнее, кроме как опытным путем. И поэтому не будем тянуть время, а то зять перестанет со мной разговаривать.

Лиарена возмущенно вспыхнула, вот от кого от кого, а от отца она такого упоминания о Тае никак не ждала, но маги восприняли слова отшельника очень серьезно и немедленно поднялись с мест, направляясь в сторону прохода.

Тележки с продуктами, как выяснилось, загодя приготовили големы, и они же тащили их в проход впереди молчаливой толпы магистров. Лиарена шла почти последней, следом за ней мягко шагал только Ильтар, и это было обычное для магов распределение обязанностей. Если вылазка потерпит неудачу и придется уходить, то по сигналу командира сначала магов уводят более слабые путники, а самый сильный забирает всех оставшихся. На этот раз вылазкой командовал Экард, он и шел в проход самым первым. Это тоже было незыблемым правилом обители: сильные нападают, остальные их прикрывают, а путники обеспечивают отход.

Магиня хмуро хмыкнула, представив, как расстроилась бы матушка, узнав, к чему привели дочь занятия магией, и тотчас постаралась забыть и про родителей, и про мужа, с нетерпением ожидающего ее возвращения. Отшельник сегодня не раз повторил им указание не отвлекаться и отступать по первому же сигналу, прихватив не менее трех магистров.

Едва приблизившись к проходу, магиня заранее создала воздушную лапу, готовясь захватить ближайших магистров, как только отец подаст знак. Одновременно она подняла все щиты и сформировала основу заклинания пары огненных шаров, так, на самый крайний случай. Хотя сегодня, судя по ее ощущениям, Лиарена могла бы сотворить и что-либо значительно более мощное, однако Экард категорически запретил путникам тратить силу на боевые заклинания.

— Внима…

Вскрик отца прервался дробным грохотом, словно рядом рухнула и раскатилась тяжелая каменная постройка, не менее чем башня. Дорину на миг ослепила яркая вспышка, мгновенно сменившаяся жаркой и душной мглой. Виски резко стиснуло болью, а горло удушьем, но Лиарена уже привычно усилила свои щиты и теперь лихорадочно пыталась сообразить, как нужно действовать в таком не предусмотренном никакими инструкциями случае. И тут откуда-то извне спасительной подсказкой пробился тревожный свист, командующий отступление, и магиня немедля выпустила приготовленную воздушную лапу. Ей по-прежнему ничего не было видно, и девушка в панике хватала на ощупь всех, кто попадался, сильнее всего боясь оставить хоть одного человека.

А когда поняла, что еще миг — и от духоты она потеряет сознание, Лиарена рванулась прочь, истово желая оказаться там, где есть свет, свежий воздух и свобода.

Несколько долгих мгновений магине казались тщетными все ее усилия, вокруг было так же душно и к тому же премерзко воняло гарью, но она тянула свою непомерно тяжкую ношу с упорством тонущего, пытающегося вынырнуть на поверхность.

Внезапно привязывающая ее тяжеленая цепь порвалась, и путь стремительно рванулся навстречу. А еще через миг лицо обдало прохладной свежестью, но сил дорины хватило лишь на то, чтобы устало прикрыть глаза и несколько раз жадно вдохнуть драгоценный воздух. Затем весь мир снова потемнел, и эта мгла почему-то показалась мягкой и безопасной.

— …но как ты мог? — тихо и устало прозвучал совсем рядом голос любимого Лиареной мужчины, и прорвавшаяся в нем горечь больно кольнула ей сердце.

— У меня было две причины, — раздалось в ответ так же горько и так же устало. — И обе казались в тот миг правильными и благородными. Я не собираюсь оправдываться — жизнь, как обычно, назвала всему свою цену, но не могу не радоваться, что этот жестокий урок не обошелся нам слишком дорого.

— А как ты теперь будешь смотреть ей в лицо? — по-прежнему невесело осведомился Тайдир, и силившаяся поднять неподъемные веки Лиарена мгновенно насторожилась, оставила попытки открыть глаза и вжалась спиной в постель.

Судя по мягкости и постепенно появившемуся запаху свежести, лежала она на чистых простынях, а судя по усталым голосам сидящих где-то неподалеку мужчин, явно уже не первый день… и значит, переход достался ей далеко не так просто, как раньше.

Лиарена мысленно привычно потянулась к тому участку тела, где в то злополучное утро чувствовала горячечный жар, и озадаченно затихла. Спрятанной где-то под солнечным сплетением теплой точки, которую магистры называли «резервом», почему-то больше не было. Еще не веря вспыхнувшей догадке, девушка внимательно вслушалась в свои ощущения, потом осторожно, стараясь не привлекать внимания своих сиделок, попыталась создать тоненькую воздушную плеть и коснуться ею своего тела.

— Лиарена?! — тотчас неверяще окликнул отец, скрипнуло кресло, раздался звук быстрых шагов и шелест отодвигаемой занавеси.

На веки дорины тут же хлынул яркий солнечный свет, и она невольно зажмурилась и страдальчески скривила губы.

— Задерни шторы, — коротко скомандовал Тайдир, и в следующий миг яркий свет исчез, а голос дорина стал мягким и нежным: — Лиа… счастье мое… как ты себя чувствуешь?

Лиарена виновато улыбнулась, снова попробовала открыть глаза, и на этот раз попытка удалась.

— Хорошо, — прошептала она, вглядываясь в склонившееся к ней лицо, и почувствовала на своих губах шершавые губы мужа.

Тень, мелькнувшую за его спиной, девушка рассмотрела только мимолетно, а потом услышала легкий перестук удаляющихся шагов и звук прикрывшейся двери. Но ни окликать отца, ни упрекать мужа за невежливость у нее сейчас не было ни сил, ни желания. Несколько минут Тайдир целовал жену нежно и бережно, вкладывая в эти трепетные прикосновения всю пережитую им боль, тоску и тревогу.