Эйден замолчал и устало потер лицо ладонями.

"И что дальше?" – еле слышно шепнула я.

"Они не вернулись, – глухо ответил он, – никто из них. Мой отец ждал до утра, пока не улегся ветер, а потом – еще сутки в открытом море. На утро второго дня он не выдержал и пристал к берегу, ему нужно было знать, что случилось. Но его встретила разрушенная крепость и сотня трупов… Весь гарнизон был мертв задолго до того, как мой отец прибыл туда".

Я коротко ахнула и вдруг поняла, что все это время не дышала. Острая саднящая боль заставила меня разжать ладони. Опустив взгляд, я с каким-то отвлеченным недоумением уставилась на глубокие следы от ногтей, быстро наполнявшиеся кровью. Боль была настолько реальной, что я уже не могла сообразить, то ли это происходит в действительности, то ли в моем воображении. На глаза набежали слезы.

Подняв голову, я обвела вокруг себя затуманенным взглядом, но ничего не изменилось. Я по-прежнему находилась в походной палатке, один на один с Эйденом, который смотрел на меня с затаенной тревогой, но даже не делал попыток приблизиться.

"И… кто же это сделал? – выдавила я из себя. – Кто всех убил?"

"Мой отец считал, что Айвердан. Он же был одержим".

Я сухо рассмеялась.

"Айвердан уничтожил крепость, убил жену и выбросил свою дочь в море – ты сам в это веришь?"

Эйден на мгновение задумался, хмуря изящные брови, а потом уверенно произнес:

"Я был уверен, что это его рук дело, но теперь сомневаюсь. Ни один даханн, даже под влиянием одержимости, не подвергнет опасности свою дочь. Наверное, здесь замешан кто-то третий".

"Ты знаешь, кто это может быть?"

"Нет, – он покачал головой, – слишком многие желали смерти моему отцу, но я не знаю никого, кто поднял бы руку на даханни."

Я помолчала, задумчиво растирая ладони.

"Твой отец еще жив?"

"Нет. Он был захвачен в плен в одной из кампаний и казнен по приказу императора".

Я уже поняла, что услышу дальше, и вскинула руки, приказывая Эйдену замолчать, но его голос, точно набат, зазвучал в моей голове:

"Карательной эскадрой командовал твой отец".

" Он мне этого не сказал!" – ахнула я, в очередной раз чувствуя себя преданной родным человеком.

И в этот момент у меня резко закружилась голова, перед глазами все поплыло, а в следующую секунду я уже очнулась в плетеном кресле, ощущая теплые руки Данаи на своих висках.

– Слишком долго! – осуждающе покачала она головой.

Я застонала от досады.

– Что ты наделала? Мне нужно было еще пару минут!

– У тебя их не было. Еще пара минут – и ты снова вышла бы из тела, а я не Рейла и не умею возвращать души назад.

По всему телу разливалась неприятная слабость. Онемевшие мышцы постепенно оживали, наполняясь болезненным покалыванием.

– Сюда идут! – предупредила одна из юмати, поглядывая в сторону палаццо.

– Кто? – я даже удивилась, каким хриплым, будто чужим, оказался мой голос.

– Иэлениль.

Я поспешила встать, но тут же, со стоном, опустилась назад в кресло. Ноги были как ватные и отказывались меня держать.

– Сколько времени я отсутствовала?

– Всего лишь десять минут.

Мне показалось, что не меньше часа. Сейчас я была не готова к встрече со старшей даханни. Да и вообще не хотела никого видеть.

– Уведите меня отсюда, – проговорила я шепотом, пряча лицо в ладони.

Даная с сомнением покачала головой, а потом подозвала одну из охранниц и что-то шепнула.

Я не смотрела на них. В голове мелькали образы и звучали голоса, будто спорящие друг с другом. Голос Эйдена и голос Айвердана наполняли мое сознание, вызывая пульсирующую боль в висках. Мне хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и ничего не видеть и не слышать.

Меня вывели через задние двери, от которых узкая дорожка вела прямо к тайному входу в палаццо, спрятанному в гуще вечнозеленого плюща. У себя в комнате я упала на кровать и уставилась в потолок. Что делать дальше, я не знала, и посоветоваться было не с кем. Открывшиеся факты лишь запутали меня еще больше, не пролив никакого света на таинственное нападение и смерть моей матери.

За ужином я опять встретилась с отцом и Иэлениль. Первый смотрел с тревогой и настороженностью, будто ждал от меня какого-нибудь безумства, вторая постоянно кидала внимательные взгляды, в которых читалось молчаливое предупреждение. Перед десертом, она небрежным жестом подозвала слугу и, не отрывая от меня глаз, положила на его поднос небольшой конверт. Затем кивнула, и лакей направился ко мне.

Под пристальным взглядом Иэлениль я взяла в руки записку и развернула. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Это была рукописная копия списка тех, кто пожелал объявить в день Выбора о своем обете. Список смертников, если быть до конца честным, ведь только часть из них останутся в живых к началу Аукциона.

В самом верху стояло имя Лейса Архарона. В этом можно было даже не сомневаться. Кто-то – я уверена, что Иэлениль – трижды подчеркнул его и поставил три восклицательных знака, видимо для того, чтобы я ощутила всю значимость данного кандидата.

Затем шел десяток неизвестных мне имен. Предпоследним я обнаружила некоего Кайре Маллокена из Розенгрейна, а в самом конце небрежным почерком был приписан Рейхо Кархадан. Видимо, этих двух в расчет не брали и вообще не желали видеть в будущих эрзянах Асторгрейна. Напротив имени Рейхо стояла галочка. Я вспомнила, что вот как раз он-то и получил некоторые льготы, по сравнению с остальными. Ему не придется рисковать своей головой еще раз, ведь обет ему засчитали задним числом.

А Эйден? О чем объявит он в день Выбора? Что поклянется исполнить за четырнадцать дней, предшествующих Аукциону?

Я подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд старшей даханни. Все остальные лицемерно делали вид, будто ничего не происходит, но Иэлениль буквально буравила меня своими глазами, в которых отчетливо читалось предупреждение.

Увидев, что я смотрю на нее, она едва заметно улыбнулась краем губ и с удовлетворенным видом откинулась на спинку кресла.

Женщины за столом весело болтали о предстоящем Аукционе, обсуждали наряды, гостей, сплетничали о знакомых. Только я, да еще эрзун, не принимали в этом участия. Он молча ковырялся в своей тарелке, но гораздо чаще обычного прикладывался к бокалу. Стоявший за его спиной слуга не успевал подливать прозрачное вино, от которого так непривычно пахло горькой полынью.

Почувствовав мой взгляд, Айвердан невесело усмехнулся, а потом произнес:

– Завтра будет официальная встреча претендентов. И объявлен день Выбора. У претендентов будет всего две недели, чтобы доказать свою доблесть. После этого оставшихся в живых ждет жеребьевка. По правилам Аукциона, им придется разбиться на пары и выбрать оружие. В каждый следующий тур переходят только победители, независимо от ран и состояния здоровья. Ни один не смеет отказаться и отступить. Здесь нет проигравших: либо ты труп, либо идешь дальше…