— Уходим вправо, в сторону от осколка… — Бормотун сравнил нашу карту и то, что было у немца. — Что ж, кажется, князь решил отомстить за то ночное нападение.

— Почему ты так решил? — я тоже изучил обе карты, и там, где мы должны были сегодня пройти, царила белая пустота.

— Для начала наш маршрут, — ветеран ткнул в ничем не примечательную точку, до которой мы планировали добраться через пару часов. — Видишь, тут мы пересекаемся. И не только мы, еще пара моих знакомых говорят, что и их отряды должны будут там подойти к основной колонне. Также в этом месте раньше находился воздушный порт, который построили на месте старого орденского замка. Сейчас, после очередного соглашения о расширении свободной зоны вокруг осколков, его забросили, но сам район уж больно удобный.

— Думаешь, там нас подберут на дирижабли и перекинут в новое место? — понял я.

— Именно! — кивнул ветеран. — Дальше смотрим розу ветров. Сейчас сильный южный ветер — редкость, но с ним мы сможем долететь до побережья меньше чем за полчаса, когда нас просто никто не будет ждать. А что там на побережье?

— Одно из четырех крупнейших поселений в свободных территориях, — я уже все понял. — Но почему князь считает, что именно искатели из Лахемаа виноваты в нападении? Появилась какая-то новая информация? Изучила тела?

— Личности установить не получилось. Оружие, одежда — все новое, заводские коды Веллингтона, Новая Зеландия. Учитывая расстояние и дату изготовления, больше десяти лет назад, их мог привезти кто угодно. По проверке ДНК: ни на трупах, ни внутри них ничего характерного, чтобы могло бы дать географическую привязку, не найдено, — Бормотун пробежался взглядом по итогам расследования, которые Урусов открыл для всех командиров.

— Словно они только что вылезли из пробирки, — у меня невольно появился именно такой образ. — Вообще, никаких следов?

— Прислали анализ топлива, которое осталось в напавших на нас робо-доспехах. Оно было совсем свежее, а присадки использовались те, что делают у нас в Восточной Пруссии, — Фауст поделился своей частью слухов, которая еще не добралась до общего доступа. — Только я не понимаю, как это выводит нас именно на Лахемаа. Немецкое топливо могут купить любые искатели.

— Вот только дирижабли сквозь осколок не летают, — поднял указательный палец Бормотун. — Только кругом, а это долго и невыгодно. Поселения, что стоят в глубине континента, предпочитают закупаться в империи. А вот в Лахемаа через Финский залив часто возят топливо и товары от всех, кто готов сделать им скидку или, наоборот, накинуть денег за добычу из осколка.

— Ты что, намекаешь, будто Германия покупает незаконные ресурсы у браконьеров? — Фауст попробовал возмутиться, но совсем неискренне.

— Все покупают у них ресурсы, иначе бы эти ребята давно разбежались, — ветеран пожал плечами.

Мы немного помолчали, а потом в разговор включился Муравей. Он вырос в маленьком городке и до недавних событий не особо интересовался тем, что происходит в большом мире.

— А откуда вообще взялись искатели? — задумался он. — Вот мы сейчас наведем порядок в их поселении. Почему так же не взяться и за другие? Потом наладить нормальные честные поставки той же сыворотки. Будь она дешевле, сколько людей можно было бы спасти!

Голос Муравья дрогнул, и я сразу понял, что он вспомнил о своем брате. Дурацкая история!

— Боюсь, молодой Пожарский, — ответил Косте Фауст, — ты слишком идеализируешь мир, если думаешь, что без искателей все сразу станет лучше.

— А почему нет?

— Посчитай, сколько стран граничит с осколками? — продолжил немец. — Тут Россия и Германия… А думаешь, остальные не хотят скрытых там ресурсов?

— Мы будем делиться.

— По своей цене, — немец продолжал грустно. — Как с хлебом. Иногда его продают, иногда бывает неурожай, голод, и может умереть больше людей, чем от самой жестокой войны. Так где гарантии, что продавать будут всегда, что цена будет честной или что внутри не найдется оружия, что изменит баланс сил во всем мире? Даже если наши страны неожиданно окажутся самыми честными в мире, то нет гарантий, что остальные в это поверят.

— То есть зоны отчуждения вокруг осколков созданы ради мира? — Муравей потер лоб.

— Говорят, именно ваш царь первым согласился отвести войска на пятьдесят километров, потом за ним последовали остальные… — ответил Фауст. — Это стало первыми серьезными шагами, с которых начался Договор.

— Теперь тут свободные территории, где могут высадиться отряды любой страны, — добавил я. — Правда, большинство предпочитает действовать не самим, а использовать искателей. Нанимая те или иные отряды или формируя собственные. И обычно никто никого не трогает…

— Но если тронет, — мрачно продолжил ветеран, — то каждый имеет право защищаться так, как посчитает нужным. Империя не лезет в свободные земли, но, когда каждый год наши полки проходят тут, мы следим за тем, чтобы законы выполнялись. А те, кто считают, что выше любых правил… С ними разговор короткий.

Бормотун оказался прав. В отмеченной им точке нас действительно подхватили дирижабли, а потом, разгоняемые ветром и работающими на пределе двигателями, рванули на север. Наверняка искатели из Лахемаа ожидали, что мы не пройдем мимо, возможно, они учитывали и использование дирижаблей, но то, как стремительно князь все это провернул, стало для них сюрпризом.

Настолько, что один «Гусар» долетел аж до самого поселения, и высадившийся с него десант занял одну из окраин, мгновенно развернувшись в боевые порядки.

— По ним даже не стреляли, — я пытался по расцветке опустившегося рядом с городком дирижабля понять, кто же это такой наглый и удачливый.

Хотелось верить, что не Анна. Все-таки искатели, хоть и не были регулярной армией, очень опасны, и игигов в их рядах точно немало.

— Это Лихо, — зашептал рядом со мной Бормотун. — Ну, конечно же! Совсем без огня их бы не пропустили, но с ней… Лихо просто перекрыла своей искрой все, что было нацелено в небо.

— Князь Пожарский? — я не успел ответить, на телефон пришел вызов от адъютанта Урусова.

— Да, — я уже начал догадываться, что будет дальше.

— Князь вызывает вас вечером на разговор. Код — черно-белый. Срочность — прим, — адъютант выговаривал неизвестные ему обозначения с явным недовольством.

— Понял, спасибо, — я сделал знак своим, что все хорошо, а потом скрылся в одном из фургонов.

Учитывая названный код, Урусов-старший хотел видеть меня в образе Пустого, а не Пожарского. Срочность «прим» означала, что не надо смотреть на названное время, а приходить прямо сейчас. Мы заранее обсуждали этот момент. Мое умение видеть тьму и бороться с ней, когда князь может попробовать использовать эту способность, и как сделать так, чтобы мои личности Пожарского и Пустого не связали воедино.