Вандовский подхватывал ее то за талию, то за плечи, а она каждый раз извинялась, и не было в ее извинениях никакого кокетства и нарочитости, а лишь смущение, и Игорь в конце концов просто обхватил ее со всех сторон, тесно прижав к себе. Девушка тихо охнула, попыталась сделать шаг вперед, но она явно не знала, как должны двигаться сиамские близнецы, и принялась заваливаться на бок. Упасть ей Игорь, разумеется, не дал – просто взял на руки и понес.

– Ой, вам тяжело! – прошептала она, но Игорь только рассмеялся.

И повел могучими плечами, и даже слегка подбросил ношу мощными руками, и она замерла, сцепив руки на его шее и тихонечко дыша ему где-то под ухом.

Ну да, он ничего особо не планировал и ни на что особо не рассчитывал, но, взглянув в ее лицо, в эти перепугано-восторженные глаза, вдруг с эдакой лихостью подумал: а почему бы и нет? Ну конечно да! А иначе зачем она с ним пошла, и позволила нести себя на руках, и прижимается к нему, и смотрит… Это ж надо так смотреть?! Словно он принц на белом коне!

– А ты мне нравишься, – повторил он уже сказанное и поцеловал ее в губы.

Весело так поцеловал. Даже задорно. Как будто праздничный подарок вручил.

Девчонка что-то забормотала и вдруг крепко-крепко прижалась лицом к его груди. Ее лицо было почти нестерпимо горячим, и Игорь даже отпрянул, но буквально на мгновение, потому что следом почувствовал, как ее руки принялись суматошно хвататься за его тело, словно боясь, что это тело сейчас вырвется и исчезнет вместе со своим хозяином…

Все произошедшее после он запомнил плохо. Ну да, яркая вспышка – а затем сонное расслабление, вот именно сонное, и этим, наверное, все объяснялось. Абхазское вино и пусть краткие, но бурные эмоции сделали свое дело, и Игорь почувствовал, как голова его вдруг заполнилась дурманом, а глаза стали слипаться. Кажется, девчонка что-то говорила, а он отвечал, и машинально плелся куда-то в сторону корпуса, вяло думая лишь о том, как бы не заснуть прямо по дороге. Он все-таки проводил ее до комнаты, на номер которой даже не взглянул, чмокнул в щеку и потащился на свой третий этаж, с трудом попал ключом в замок собственной двери и рухнул на кровать, даже не раздеваясь.

Проснулся он почти в полдень, не сразу сообразив, почему валяется вот так, прямо в одежде, а когда сообразил, вспомнил и вечеринку у моря, и песни под гитару, и абхазское вино, и девчонку, с которой у него случилась короткая любовь. Впрочем, какая тут любовь? Так, случайное приключение. Он ведь даже не запомнил, каким было это приключение, и саму девчонку не запомнил – ничего ровным счетом не зацепилось в памяти… кроме ее взгляда. Такого завороженного, полного удивления и восхищения.

Ладно, решил Игорь, девчонка отыщется, и тогда он о ней узнает побольше, и, может, еще все повторится, на трезвую голову, а почему бы нет? Никаких отрицательных эмоций он не испытал, особо положительных, впрочем, тоже, а потому можно было бы попробовать еще – так сказать, для полного уяснения ситуации.

Однако за обедом сосед по столу, эдак многозначительно подмигнув, поинтересовался, хорошо ли Вандовский прогулялся в ночи с блондиночкой, и, не получив вразумительного (причем совершенно искреннего) ответа, поведал, что блондиночка весь сезон ближе метра никого к себе не подпускала, только Игорю повезло, но и то «на излете». У блондиночки сегодня закончилась путевка, и она поутру укатила в аэропорт, причем до последнего топталась у автобуса, явно кого-то выжидала. Уж не его ли, Вандовского?

Игорь пожал плечами. Может, и его. Да только разве он знал, что она отправится в аэропорт? Вроде не было об этом разговора. Или был, да он запамятовал?

Светловолосую девчонку он выбросил из головы в тот же вечер, познакомившись с темноволосой Эльвирой, в которую даже немножко влюбился, самую малость, но на оставшиеся дни отдыха хватило.

В последующие годы у него было много разных женщин, и он иногда даже немножко влюблялся, вот так, самую малость, но, как ни странно, периодически вспоминал ту светловолосую девчонку – нет, не ее саму, чье лицо даже толком не разглядел, а взгляд.

Отчего-то никогда больше на него никто не смотрел так, как она…

Никто, впрочем, никогда не смотрел на него с ходу, без всякой явной причины, и так, как Марина Евгеньевна Назарова, – взглядом, устремленным куда-то мимо или сквозь, словно Игорь Вандовский, обладатель красивого лица и атлетической фигуры, был некой прозрачной субстанцией, почти неразличимой, совершенно не интересной и даже чем-то противной.

Вот и сейчас, когда Игорь предложил проводить Марину до дома, она буквально отшатнулась, отвернулась от него и принялась отнекиваться. Тишаев, попридержав дверь машины, неопределенно повел плечами, а Казик, умащиваясь на сидении, с любопытством блеснул глазами. Ситуация возникла довольно забавная, правда, с явной примесью неловкости, и Вандовскому ничего не осталось, как мгновенно подыграть, припугнув тем, что куртку Гальцева могут на темной улице спереть.

Марина явно вознамерилась что-то ответить, но ее опередил Тишаев.

– Вечно вы, Марина Евгеньевна, пытаетесь поставить себя в особое положение, – буркнул он. – Уж отдохните, ночь на дворе, а вы не на работе.

После чего с силой хлопнул дверью, и машина рванула с места так, будто водитель, а точнее главный пассажир, боялся, что Марина Назарова в последний момент все-таки юркнет в салон.

Какое-то время они шли совершенно молча – Назарова чуть впереди, Вандовский, сдерживая широкий шаг, за ее спиной. Спина в бежевой норке напоминала обтянутый мехом железобетонный столб.

Странная женщина…

Странных женщин Игорь не любил. И вообще странные поступки не жаловал – в практике Вандовского их было так много, что уже возник явный перебор.

– Марина Евгеньевна! – Игорь уцепил меховой локоть, остановился и развернул Назарову к себе лицом. Лицо приняло настороженный вид. – Давайте-ка определимся. Возможно, я вам с первого взгляда жутко не понравился. Возможно, вам с первого взгляда в принципе никто не нравится. Вообще возможно все. Но не надо вести себя со мной так, словно вы безумно занятая чиновница, а я пацан с улицы, требующий от вас невесть что.

– Я произвожу именно такое впечатление?

Настороженность сменилась удивлением, что в свою очередь озадачило Игоря. Он предполагал другую реакцию – возмущение, раздражение, смущение, равнодушие… А она удивилась, и, кажется, довольно искренне. Или помощница по протоколу просто умеет себя «протокольно» вести?

– Да, вы производите именно такое впечатление, – подтвердил Вандовский.

– Я не хотела, – коротко отозвалась Марина,