— Нет, это ее дражайший дружок Андовер. Я оказался всего лишь пешкой в игре моей драгоценной женушки, — с горечью произнес Страттон.

Левертон несколько секунд молча смотрел на него, затем кивнул:

— Думаю, я понимаю.

— Еще бы, — отозвался Страттон, и вид у него сделался угрюмым. — Мне жаль, Чарлз. Я хотел бы все объяснить, если ты мне позволишь.

Герцог взглянул на Джиллиан, потом снова на Страттона.

— Позже.

Джиллиан закатила глаза. Можно подумать, хоть что-то из сказанного ими шокирует ее.

— Так о чем вы хотели меня предупредить, сэр?

— У вас появилось прозвище, мисс Драйден, — сказал он. — Боюсь, не самое приятное.

Все облегченно выдохнули.

— Кулачная Принцесса, — уточнил Гриффин. — Мы уже знаем.

— Да, — сказал Страттон. — Но есть и еще одно.

Его перебил взрыв негромкого смеха, привлекая их внимание к идущим неподалеку четырем мужчинам и двум дамам. Леди Летиция со своими спутниками уставилась на Джиллиан с неприкрытым злорадством.

— Проклятье! — простонал Страттон.

— Вот теперь я точно кого-нибудь убью, — произнес Гриффин.

Леди Летиция что-то сказала своим друзьям, вызвав очередной взрыв смеха. С их стороны это было довольно храбро, учитывая, что и герцог Левертон, и Гриффин Стил испепеляли их небольшую группу взглядами. Затем герцог повернулся и хлопнул Страттона по плечу.

— Похоже, нам нужно поговорить прямо сейчас.

Чарлз пошевелился, когда леди Джулия чуть отодвинула занавеску и выглянула в окошко кареты, на безотрадные поля и болота. Она явно боялась оставаться на дороге с приближением ночи. Зато ее дочь не проявляла ни малейших признаков тревоги, и его сестра тоже. То, что Джиллиан и Элизабет очень походили друг на друга своим практичным, веселым подходом к жизни, было благословением судьбы, учитывая, что им вчетвером приходилось последние пять дней тесниться в дорожной карете.

Поскольку репутация Джиллиан действительно висела на волоске, они решили уехать из города. Временно увезти девушку подальше от центра урагана — такой выход, по сути единственный, оставался им для того, чтобы вернуть ей доброе имя, если это еще возможно.

Чарлз начинал испытывать серьезные сомнения на этот счет, хотя и держал их при себе, а в глубине души считал, что один удар в челюсть графа не должен был вызвать больших неприятностей.

— Совсем стемнело, — сказала контесса. — Может быть, все-таки лучше было бы провести ночь в Спилсби?

— Боже правый, мама! — воскликнула Джиллиан. — Та крохотная гостиница была невероятно грязной и сырой, а какие у них простыни мне даже представить страшно. — Она взяла мать за руку. — Обещаю, все будет хорошо. Его светлость не допустит, чтобы с нами случилось что-нибудь.

Джиллиан была искренне предана матери и все их тоскливое путешествие старалась устроить ее поуютнее. Зато, как ни печально, было очевидно, что мать не в состоянии позаботиться о дочери. Контесса страдала меланхолией, из-за которой не могла справляться с жизненными невзгодами и заботиться о собственном ребенке.

— Конечно, нет! — подтвердила Элизабет. — Я уверена, что мы доберемся до Фенфилд-Мэнора до наступления ночи. Правда, Чарлз?

Он одним пальцем приподнял занавеску на своем окошке. Горизонт мерцал пурпурным и розовым, постепенно сменяясь темно-синим. Хотя до наступления ночи оставалось не больше часа, кучеру еще хватало света. Тут, далеко на севере, дни были достаточно долгими, чтобы они могли ехать дальше и, в конце концов, завершить свое казавшееся бесконечным путешествие.

— Волноваться нет причин, — сказал он. — Знаю, что эта часть Линкольншира кажется глухой, но тут мы в полной безопасности.

— Просто за последние два часа мы вообще никого не встретили, — пожаловалась контесса. — С нами может случиться все, что угодно, и никто даже ничего не узнает.

— Я не допущу, чтобы что-нибудь случилось с вами или с вашей дочерью, мадам.

— А как насчет меня? — напомнила о себе Элизабет.

— Тебя? Тебя я отдам разбойникам, чтобы нам хватило времени сбежать.

— Паршивец, — фыркнула Элизабет.

Джиллиан хихикнула. Зато контесса даже не улыбнулась. Чарлз не мог ее за это винить: в конце концов, бандиты убили ее мужа. Лучше вспоминать об этом перед тем, как снова захочется легкомысленно пошутить.

— Мой конюх и кучер хорошо вооружены и отлично вымуштрованы, миледи, — сказал Левертон. — А примерно через час мы уже доберемся до моего поместья.

— Слава богу. — Джиллиан вытянула руки и выгнула спину. Получилась изящная дуга, подчеркнувшая нежную округлость груди под корсажем. — Ваша карета, конечно, исключительно комфортабельна, сэр, но мои мышцы так чертовски одеревенели, что я чувствую себя старухой.

— Любовь моя, ты не должна ругаться, — упрекнула ее мать, ласково улыбнувшись.

Чарлз предположил, что Джиллиан воспользовалась крепким словцом специально, чтобы взбодрить мать.

Зато его отвлекли совершенно неприличные картинки того, как может выглядеть тело Джиллиан без всей этой одежды. Он заставил себя перевести взгляд с изящной фигурки на лицо девушки. К несчастью, оно было таким же соблазнительным, как и тело. Влечение к его подопечной становилось настоящей проблемой, поскольку гулявшие в обществе сплетни задевали его почти так же сильно, как Джиллиан.

— Прости, мама. — Джиллиан перевела взгляд на герцога. — Полагаю, вы тоже хотите меня упрекнуть. Ну так валяйте. Обещаю, я и словечка не произнесу в свою защиту. — На ее лице появилось мученическое выражение.

— Поскольку ваша матушка уже поправила вас, я сделаю вид, что ничего не слышал. Исключительно в этот раз.

— Вы просто сама доброта, сэр, — воскликнула она, сцепив руки на груди комически драматичным жестом.

Элизабет засмеялась:

— Вы и в самом деле самое забавное дитя на свете.

— Кто-то же должен нас развлекать, — сказала Джиллиан. — Господь свидетель, герцог это дело провалил. Он только и зудит насчет книги пэров и как подобающим образом положено станцевать фигуру или держать вилку. Нахожу это в высшей степени несправедливым, ведь я вынуждена слушать, не имея возможности покинуть карету.

— Мы все вынуждены слушать, — заметила Элизабет. — Я не меньше двух раз в день мечтаю выпрыгнуть из кареты, в особенности когда он начинает напыщенно вещать о темах, на которые прилично разговаривать дамам, получившим аристократическое воспитание. — Она наклонилась к Джиллиан, словно собиралась доверительно в чем-то признаться ей. — Он точно так же поступал со мной, когда я была маленькой девочкой: постоянно исправлял мое дурное поведение.

— Потому что было что исправлять, — возразил Чарлз.