редко ходила, если честно. Только когда совсем тошно было. Тогда приходила и просто сидела в уголочке. Брат Клисс позволял. Даже табурет приносил, чтобы мне было удобнее. И я вот так сидела и думала о всяком. И сразу все проблемы будто отступали.

Девушка замолчала, погрузившись в свои воспоминания. Молчал и я. Не хотел ее отвлекать. Да и мне было о чем поразмыслить. И я сейчас не о том, что магов на Риэле прибавилось, нет. Этот факт меня радовал. Вместе, как говорится, и батьку бить легче. А вот то, что мы натворили на острове. Это да. Меня даже жуть берет при воспоминании. Но не от того, что мы вырезали подчистую всех солдат, дежуривших в ту ночь на острове. Они воины и это их работа умирать за хозяина. Да и зачерствел я уже за время пребывания в этом мире. Нет, мне страшно от того, что большинство из них убила Ирвона. Моим кинжалом.

В первое время, как к нам вернулся разум, она вела себя совершенно нормально. Ну, если не считать того момента, мы оба были с ног до головы перемазаны чужой кровью. И, если после того, как нас покинула та странная, в чем-то даже первобытная, страсть, толкавшая нас в водоворот сексуального безумия, меня слегка отпустило и шлепать босыми ногами по лужам подсохшей крови мне было неприятно. То Ирвона, знай себе, бродила по комнате как ни в чем не бывало. Совершенно не волнуясь ни о том, что на улице нас поджидает злобная, желающая растерзать, толпа. Ни о том, что прямо у нее под ногами валяется жестоко убитый человек. Хотя, наверное, много чести называть мразь, подобную виконту Кайри, человеком.

Я не знал, что сказать, чувствовал, что слова сейчас лишние. Просто наблюдал за тем, как она ходит по комнате. Прекрасная и… опасная. Да, пожалуй, именно так. В ней мало было от той Ирвоны, что я знал и с которой делил постель. Это была хищница, вышедшая на тропу войны. Рысь готовая броситься в бой. Сейчас, вся в потеках чужой крови она более всего напоминала древнюю варварскую богиню смерти, сошедшую в тварный мир.

— ОНА хочет, чтобы они все умерли, — раздался такой знакомый и ставший почти родным голос. Ее голос, моей рыжей подруги. И этот диссонанс между тем, что я видел и тем, что я слышал, вдребезги разбил наваждение. Передо мною стояла голая, заляпанная кровью девчонка. Но вот глаза…

— К-кто? — я даже заикаться стал от неожиданности, настолько острым был ее взгляд.

— Все они. Я хочу сделать все сама.

— Может слуг не надо? — вступился я за ни в чем не повинных людей, которым просто не повезло служить ублюдку.

Ирвона на пару мгновений замерла, как бы прислушиваясь к чему-то внутри себя, после чего медленно проговорила:

— Да, слуг не надо. Они не виновны. Они спят.

И больше ничего не сказав, направилась прочь из комнаты, даже не озаботившись хоть что-то на себя надеть. Лишь задержалась немного, дабы поднять мой кинжал. Естественно, я бросился за ней. Шла она не то, чтобы быстро, но догнать я ее сумел только на лестнице. И не мудрствуя лукаво, тут же наложил на нее защитное заклинание. Потом немного подумал и обновил и свое. Так, на всякий случай.

Не знаю, что надеялись увидеть те стражники, что стояли перед главными дверьми, но явно не двух голых, перемазанных в крови, придурков, вывалившихся на подъездную аллею. Хотелось бы мне соврать, что они заулюлюкали, засвистели или еще как проявили расхлябанность, но нет. Эти ребятки были действительно хороши. Стоило нам показаться из дверей, как кто-то очень громогласный отдал команду арбалетчикам стрелять. Те команду тут же выполнили и в нашу сторону устремился небольшой смертоносный рой. Только стрелам не суждено было нас поразить, все они отскочили от защиты, не принеся нам никакого вреда.

— У них артефакт! — тут же заорал этот горлопан.

— Не угадал, — буркнул я, посылая в командира самый крупный из доступных мне огнешаров.

Грохнуло, в стороны брызнула земля и ошметки человеческих тел. Кто-то заорал от дикой боли. А потом. Потом Ирвона добралась до строя. И вот тогда-то мне и стало по-настоящему страшно. Рапира, живая рапира. Укол — труп. Уход в сторону от тяжелого меча, падающего на ее голову. Еще один укол, снова труп. Еще один глупец пытается заступить ей путь. Тычет мечом в то место, где она только что была. Укол — труп. Попытка подсечь ноги, прыжок, укол — труп. А потом пришла и моя очередь вступать в бой, и я больше не следил чем именно занималась моя подруга. Но был уверен, что с ней ничего плохого не случится. Просто не может случиться, так как уже случилось. А боги в этом мире не такие сволочи, чтобы два раза подряд подкидывать подлянки.

Врать не буду. Мои результаты были намного скромнее, чем Ирвонины. Гральф меня, конечно, поднатаскал немного, но все же недостаточно для того, чтобы на равных рубиться с намного более опытными противниками. Спасали магия и дорсайская техника. Благо лужайка в этом домике была просторной.

Огнешарами пользоваться в полной мере я не мог, так как расстояние не позволяло. Зато решил опробовать ту их модификацию, которой резал замки в подвале «Торгового дома де Фель». Вышло эффектно, но слабовато — длины огненной струи не хватало, а стоило подойти поближе, как в меня тут же норовили тыкнуть чем-нибудь острым.

Бой закончился внезапно. Вот мне пытаются выбить зубы щитом, а вот его владелец валится на землю с пробитым горлом и все, вокруг больше никого. Если не считать, конечно, несколько десятков трупов и недобитков, валяющихся на земле.

То, что я стою один, а Ирвоны нигде не видно я сообразил не сразу. Стоял и пытался прийти в себя. А потом, когда эта мысль все же достучалась до моего затуманенного боевым запалом мозга, меня будто ледяной водой окатило. И это помогло, прояснило разум. Не медля больше ни секунды я бросился на поиски.

Нашел ее спустя минут пять. Она лежала придавленная телом какого-то здоровяка и безучастно глядела в предрассветное небо. Поначалу мне показалось, что случилось самое страшное. Но нет, хвала всем богам, обошлось. Она была жива, но очень-очень слаба.

Мне пришлось постараться, дабы вытащить свою подругу из-под мертвеца. Ее кожа была ярко-алой от запекшейся и свежей крови, поэтому невозможно было понять ранена она или нет. Впрочем, судя по остаткам защитного заклинания, не должна бы. Но я все