— Да. Но что ж я могу поделать, если природа наградила меня красотой? Естественно, мужчины от меня без ума и каждый хочет затащить меня в постель. Их можно понять... А я... Что я — бедная одинокая женщина, интеллигентная... Наверное, даже слишком интеллигентная. Когда они домогаются меня, мне неудобно отказать, понимаешь?

Я смотрела на нее с подозрением. Мне казалось, что она шутит. Вот сейчас улыбнется и скажет, что выдумала все нарочно для того, чтобы меня рассмешить.

Но Невзорова не шутила. С мрачным видом она допила остаток самогонки из своего стакана и налила себе еще, опять до краев.

— Когда ты познакомилась с Мишей? — спросила я, желая вернуть беседу к прежней теме.

— Давно. Года два, два с половиной назад. Я тогда снималась у Буракаева — башкирского режиссера. Мы остановились под Ялтой, и Миша тоже там был. Только он на другой картине работал. То ли у Михалева, то ли еще у кого... Не помню. Мы с ним встретились в гостинице. Я пригласила его к себе в номер, потому что он так смотрел на меня... Любовь пылала в его взоре. Когда я подошла к нему в холле и позвала в гости, он сделал вид, что очень удивлен. Ха! Меня не обманешь... Безусловно, он сгорал от страсти, но пытался это скрыть всеми силами. Мужчины так стеснительны! Некоторые мужчины, я имею в виду. Ну, он пришел. Принес бутылку шампанского. Я вообще-то не пью шампанское. Водку предпочитаю. Но Мише ничего не сказала. Что, думаю, со мной сделается от пары фужеров этого пойла... Если б я знала, что потом целую ночь просижу в туалете, ни за что не стала бы пить. Но это потом было. А сначала мы мило сидели, болтали. Миша был галантен, не хамил и не безобразничал. Таким поведением он меня сразу очаровал. И я решила, что если он не пристанет ко мне до одиннадцати вечера, я сама к нему пристану. Он необыкновенный красавец! Я таких до тех пор и не встречала...

Люда промочила горло еще одним глотком самогонки, и взгляд ее чуть замутился.

Терпеть не могу девиц моих друзей. Обычно они тупые до предела, в компании сидят надувшись, как лягушки, молча, и только время от времени посматривают туда-сюда с важным видом. Пытаться их разговорить — гиблое дело. Нет, все же лучше быть умной, чем красивой. Хотя не мне это говорить, ведь сама я и умная, и красивая.

Я опять вздохнула и криво улыбнулась новой подруге. Да, про нее никак не скажешь, что она молчунья. За пять минут болтовни — одна пауза, и та короткая. Пожалуй, в этом случае пожалеешь о том, что природа наградила ее речевым аппаратом. Слушать ее — все равно что читать любовный роман: те же фразеологические обороты, тот же искусственный пыл и та же бессмыслица. Одна разница: роман можно отложить в сторону и заняться чем-нибудь другим...

— Ты еще совсем юна, Тонечка. Тебе, наверное, интересно знать, как все происходит между мужчиной и женщиной? Но про ту первую встречу с Мишей я не могу рассказать ничего такого. Где-то около половины одиннадцатого мне стало плохо — это шампанское сыграло со мной свою злую шутку. Я кинулась в туалет и... И больше оттуда не выходила. До утра. Только встану с толчка — опять начинается... Утром я еле выползла, ноги меня не держали... Миши уже не было. Потом я его не видела больше года, но часто вспоминала наш разговор... Он так внимательно меня слушал... Я поделилась с ним всеми своими проблемами. И самой главной в том числе. Скажу тебе по секрету, у меня тогда была мысль: переменить фамилию. Или взять псевдоним.

— Зачем? — удивилась я.

— Хотела всего добиться самостоятельно, — раздувшись от гордости, ответила Невзорова.

— То есть?

— Талантливому артисту всегда мешает знаменитая фамилия. А мой бывший муж знаменит, и никуда от этого не денешься.

Я молча смотрела на нее и не знала, что сказать. Я не так уж хорошо знаю мир театра и кино, но фамилии известных и полуизвестных деятелей помню отлично. Уверена, что фамилию моей новой подружки я прежде никогда не слыхала.

— Три года назад Невзоров играл в курском театре, — пояснила она, видя мое недоумение и даже не давая себе труда задуматься о его причине. — Городничего в «Ревизоре».

— А еще кого?

— Не помню. Вроде бы сталевара. Или плотника.

— А в кино он снимался?

— До этого не дошло. Он покинул театр и стал работать в туристической фирме. Эта квартира досталась мне от него. А сама я из Новосибирска.

Тут она стала с задумчивым видом выковыривать из зуба квашеную капусту. Наверное, размышляла о подходящем псевдониме.

Я зевнула. Конечно, я сумела бы сделать это незаметно, но не успела. Меня основательно разморило от усталости, самогонки и той чуши, которую почти без перерыва молола Невзорова.

Она наконец заметила мое состояние. И естественно, не преминула обидеться. К счастью, не заплакала.

— Прости, Люда, — сказала я сонным голосом. — Может, ты лучше расскажешь мне о том вечере?

— О каком вечере?

— У Миши.

— А-а-а... Хорошо.

Видимо, ей было все равно, о чем говорить, лишь бы говорить. Она допила самогонку, налила себе еще и уселась поудобнее, подминая под себя пружину.

— Все было просто замечательно. Мы пили водку, Михалев не спускал с меня глаз... Жаль, что раньше он не удосужился поручить мне какую-нибудь роль. Вот Вадя и перехватил меня. Вадя, может, не такой прекрасный режиссер, зато он соображает быстрее. Поэтому я досталась ему, а не Михалеву. Ну ничего, я вела себя очень умно и дала ему понять, что согласна сниматься и в его картине. А почему нет? Денис же снимается и там и там. Чем я хуже Дениса?

— Ближе к делу, — мрачно сказала я, уже не слишком беспокоясь о вежливости.

— А больше нечего рассказывать. Денис сначала долго сидел и молчал — упивался своим отвратительным настроением. Это в его духе. Потом исчез куда-то, а потом снова явился и оскорбил меня при всех. Ты, мол, спишь со всеми подряд. Н-ну и что ж? Что в этом пл-плохого?

Язык у нее уже заплетался. Глаза помутнели и смотрели сквозь меня. Короче говоря, Невзорова была пьяна. Я поняла, что если сейчас же не прерву ее и не попрошу показать мне мою кровать, то так и останусь на всю ночь в этом кресле.

— Ладно, хватит. Я спать хочу.

— С-спать? — Она с трудом сфокусировала на мне взгляд. — 3-зачем? P-разве мы не будем блтать вс нчь?

— Нет, болтать всю ночь мы не будем. Где я могу лечь?

— П-шли...

Она тяжело поднялась и, качнувшись, сделала шаг к двери. Мне пришлось поддержать ее под руку, чтоб не свалилась.

С грехом пополам мы добрались до комнаты. Здесь было мило, но не более того. Стандартная мебель, старый цветной телевизор и банальная ширма с китайскими узорами. Но диван... Диван был шикарный. Огромный, толстый, мягкий, широкий. Я очень надеялась, что диван она предложит мне, а сама ляжет где-нибудь в другом месте. На раскладушке, например.

К моему удивлению, Невзорова до конца выдержала роль гостеприимной хозяйки. Диван она предоставила в мое полное распоряжение, вывалила на него из шкафа стопку чистого постельного белья, потом слабым взмахом руки указала мне в сторону ванной и туалета и, пошатываясь, удалилась в другую комнату.