Часы, фонарь…

«Аптека», – подытожил Болотов и хмыкнул.

Но самое главное, на лбу у него был драгоценнейший ПНВ, без которого предстоящая вылазка была немыслима. Динамо-фонарь разрешалось включать только в крайнем случае, дабы не привлечь чего, а уж тем более Обходчика. Хотя чего у них тут на острове было… Хмарь. Одного этого уже достаточно. Только мало помогало, как показывала практика. Фонари исправно возвращались, а вот владельцы нет. Об огнестреле даже мечтать было запрещено. На погибшего тратили лишь одну гильзу, и то под своеобразный гробик, в который засыпалась щепотка пепла и засовывался клочок бумаги с кликухой «отъехавшего». Форпост был, пожалуй, самым маленьким кладбищем во всем мире, хоть из лейки поливай, авось гильзы оплеванными душами прорастут – по сравнению с той гигантской братской могилой, в которую превратилась Земля.

Респиратор не требовался, фон в «Лебеде» стоял нормальный. Но средство фильтрации воздуха все равно носили, хоть и для иной цели. Да и дозиметр таскали, береженого…

– Ладно, с богом. – Голос перекрестившего его Данилова вывел Болта из задумчивости. – Ты это… стучи, как чего… Ну, ты знаешь.

– Без сопливых разберемся.

Тяжелая дверь с негромким шумом поползла назад. Болт провел пальцем по тросам, сверху вниз, словно перебирая разноцветные струны, и еще раз подергал свой, провисший нижний. Гитара была не настроена. Оставалось надеяться, что его аккорд не будет последним.

Шлюз с лязгом захлопнулся, и Болт оказался во тьме. Сняв очки и на ощупь аккуратно засунув их в карман бушлата, он спустил на глаза с тихим писком проснувшийся ПНВ, и подрагивающий мир вокруг стал сочно-зеленым.

Изумрудный ад, м-мать.

– Клал я на тебя болт.

Смотря под ноги, Болотов стал неторопливо подниматься наверх, осторожно травя за собой разматывающийся шнур.

* * *

Болт поднялся на второй этаж – отделившийся от остальных бурый в лучах ПНВ трос Красина уводил вправо. План был прост: найти карту с ключами и, обследуя окрестности, спокойно спускаться, приближаясь к выходу – «спокойно» было ключевым словом – и стараясь не думать о призраках, всевозможные байки про которых со вкусом травились повсеместно после отбоя.

Щелк, щелк, щелк…

Свободная рука привычно легла на рукоятку мачете.

Тяжело ступая, он шагнул и тут же замер, услышав под ботинком шелест стеклянной крошки. В окружающей тишине звук показался оглушающе звонким.

Трос Красина здесь уже лежал на полу, протягиваясь по коридору и исчезая за углом. Двинувшись вдоль троса, Болотов смотрел под ноги, где на толстом слое пыли, среди разного мусора еще были различимы следы.

Еще между этажами он заметил, что характер следов Красина изменился. Сначала они были ровные и четкие, как и должно быть, когда наступаешь на поверхность полной стопой. Но потом расстояние между ними увеличилось в несколько ступенек, будто Женька неожиданно начал прыгать. А здесь уже создавалось ощущение, что он вообще стал передвигаться на цыпочках.

Уловив тошнотворный сладковатый запах, Болотов поспешно натянул намордник респиратора. И только повернув за угол, понял причину этих метаморфоз. Быстро огляделся, проверил коридор, по которому только что шел и, зафиксировав свою «линию», присел на корточки рядом с товарищем.

Красин бежал. Несся, не разбирая дороги, несмотря на снарягу и даже не бросив хабар. Спасался от кого-то или чего-то, что подстерегло его между первым и вторым этажами. Болт снова огляделся. Что бы ни преследовало горе-одиночку, но, настигнув его здесь, следов оно не оставило. И не тронуло трос, заканчивающийся в банке катушки на ремне распластанного в куче мусора Красина.

Крови, да и вообще каких-либо телесных повреждений или увечий, на первый взгляд не наблюдалось. В раскрытом рту несчастного белесые черви доедали язык. Поборов приступ тошноты и осторожно стянув с распухшего лица Женьки линзы визора, Болотов вздрогнул, наткнувшись на стеклянный взгляд широко распахнутых глаз, в котором застыл нечеловеческий ужас.

Что же такое увидел Красин перед смертью, что буквально законсервировало его глазные яблоки? Лучше не знать.

Убрав визор в сумку на груди, Болт стал шарить в карманах разгрузки трупа, нащупывая драгоценные ключи и карту. И то и то обнаружилось в наременном подсумке, чему Гена несказанно обрадовался, избежав необходимости шарить под одеждой, где разлагалась смердящая плоть. Спрятав находки в нагрудный карман, Болт разоружил Красина и проверил его сумку. Не густо – кастет, стандартный набор ходока – видимо, Женька успел навестить Сурьму или Дрына, кое-какая мелочь явно из камер, да и, собственно, все. Выходит, и он не дошел.

Бляха…

Откуда-то из недр здания эхом разнесся странный металлический звук – то ли упало что, то ли ставня на ветру хлопнула. Болт некоторое время прислушивался, а потом заторопился, пакуя вещи Красина.

Одежду заберут позже, когда тело окончательно разложится, и к тому же это будет не он. Хотя… Это решать будет проволока. Скелет же сгребут в мусорный мешок и снесут уже не в общую душевую, негласно превращенную в склеп, а в крематорий. Ходокам не улыбалось каждую вылазку наталкиваться на разбросанные по этажам останки сокамерников.

Покончив с сумкой, Болт посмотрел на товарища по несчастью и, оторвав клок от старой газеты, валявшейся рядом, аккуратно пристроил ему на светящиеся серебром глаза. Поднявшись и сняв с предохранителя катушку, двинулся обратно к лестнице, сматывая за собой свой и Красина тросы. Последнему он был уже без надобности.

«Линии» Сурьмы и Дрына парой уходили в глубину второго этажа налево. Положив на пол катушку Красина, Болт спустил на бороду «сопелку» респиратора. Тяжелый воздух пустой тюрьмы сейчас показался даже свежим и вкусным.

Щелк, щелк, щелк – успокаивающе отзывалось мачете на бедре.

Здесь следы были уже практически не видны, и ориентирами служили только зеленый и желтый тросы, уходящие в темноту коридора – один налево, другой направо. Продышавшись и снова натянув намордник, Болт двинулся влево, по более различимым следам Сурьмы. Через метров двадцать в зеленом мареве ПНВ проступил скрюченный силуэт с повисшими плетьми руками, прислонившийся головой с рыжими жидкими волосами к запертой двери изолятора.

Как и предполагал Болт, Сурьму успел найти Красин: на трупе кроме разгрузки не было никакого инвентаря. Нагрудная сумка пустовала. Но если он тут побывал, где следы? И почему он не отцепил «линию», как полагалось? Разглядывая пол, Болотов различал только еле видную старую цепочку от подошв, и свежую, свою собственную рядом.

– Хрень какая-то.

А вот внешний вид Витьки заставил содрогнуться. Из проломленного лба Сурьмы, превращая лицо в зловещую маску и пачкая дверь, на пол натекла приличная лужа запекшейся крови, в окулярах ПНВ чернея расползшимся мазутным пятном. Скрюченные пальцы в изодранных перчатках, сточенные до мяса ногти, от которых по двери от смотрового окошка вниз тянулись десять неровных кровавых полос. В повернутой к Болту щеке зияла неровная дыра, в которой виднелись кривые зубы.