Заглянуть в окно не получилось, помешала намертво приржавевшая задвижка. Выходило, увидеть помещение Сурьма не мог, тогда что он… услышал такого, что бился и рвал пальцы в клочья, пока не отдал концы?

В тюрьме помнили историю с одним из первых ходоков, который еле приполз обратно. Захлебываясь кровавыми пузырями, трясущийся в горячке, он умолял помочь ему с дверью, так как в комнате для свиданий его жена с сыном ждет. Зовут они его, смеются. Времени-то на встречу мало… Так и не оправился, совсем чердак снесло. А через неделю вовсе отъехал, так и не покидая лазарета. После этого помеченное черепом и костями помещение на первом этаже обходили стороной, на всякий случай затыкая берушами уши.

Выходит, Болт натолкнулся на новую аномалию? Он приблизился к двери и прислушался. Ничего. Но место все равно нужно будет пометить и приписать к нему знак вопроса. Он оглядел труп и опустился на колени, расшнуровывая ботинок мертвого коллеги. «Тебе-то уж точно теперь не понадобится».

Затем, сняв с ремня катушку Сурьмы, Болт зашагал обратно, на ходу глянув на часы. Оказалось, он бродил уже добрый час, хотя ему думалось, что он отсутствовал минут пятнадцать-двадцать. И за все время, не считая того звука на третьем этаже, пока никаких происшествий. В первую же вылазку Болту чертовски, сказочно фартило.

Переплюнь, а то жопу сглазишь, одернул он сам себя.

Щелк, щелк, щелк, щелк…

Добравшись до площадки, Болт положил катушку Сурьмы рядом с катушкой Красина и, по обыкновению немного продышавшись, двинулся за последней, желтой «линией», для очистки совести решив проверить все наверняка.

Вот тут его ждал сюрприз. И весьма неприятный.

Накаркал.

Коридор заканчивался тупиком.

Конец троса Ваньки торчал из банки катушки, зажатой между стеной и приоткрытой дверью одного из кабинетов. Изнутри сочилась тьма.

Болт вздрогнул, чувствуя, как покрывается гусиной кожей.

На двери размашисто было намалевано «ТЫ». Чем-то бурым с потеками. Чем, гадать не хотелось.

Больше ничего. Ни признаков борьбы, ни тела, ни хабара – ничего. Пыль, гряз, спертый воздух давно покинутого помещения. Катакомбы.

Впрочем, так оно и было.

Попасть внутрь кабинета Болт не смог – покрытая ржой туша двери не давалась ни в какую. И если честно, Болотову хотелось убраться отсюда как можно скорее.

Но что же случилось с Ванькой?

Неужели кто-то побывал здесь и отнес останки ходока в склеп? Но он бы знал об этом. Да туалетом и не пользовались-то уже сколько лет ни по прямому назначению, ни с появлением крематория. И почему в таком случае не забрали остальных…

И эта надпись… Хрень.

Но по правилам он должен был проверить. Оставив катушку на месте, Болт пошел назад к лестнице, двигаясь к туалету. Он был в склепе лишь однажды, но даже сейчас, увидев череду черных, покрытых пылью мусорных мешков, содрогнулся.

В первые дни обитатели колонии еще не наладили систему кремации, а когда окончательно запечатались, на улицу казались только в масках – вонь от трупов не попавших в колонию несчастных стояла чудовищная. Голодные собаки, а потом уже и обезумевшие люди, борясь за остатки жизни, у стен пировали долго. Заткнув уши, дежурные на вышках старались смотреть куда угодно, только не вниз. Страшно кричали люди.

Кости убрали многим позже. Взрослые и, что страшнее, детские, поменьше, – если оставалось что-то, кроме кровавых лохмотьев, бывших когда-то одеждой.

В бывшем сортире лежали Первые. Ходоки, медики, милицейские и охранники, да просто обычные люди – те, кто выбирался за периметр в догорающий город. Герои. Пройдя вдоль них, он вернулся, чтобы убедиться наверняка – следов нет.

Да какого черта тут происходит?!

Болт оглядел темное помещение, поводя лучом фонаря. Побитый кафель остался, а вот все, что отвинчивалось или выдиралось – двери кабинок, унитазы, писсуары, умывальники, – унесли еще в первые дни после Катастрофы. И зеркала. Особенно зеркала.

Уже разворачиваясь к выходу, Болт краем глаза зацепил в дальнем углу какое-то движение. Или показалось?

Он сделал несколько шагов, присматриваясь.

Не может быть. Но как его могли здесь оставить? За столько лет?

Забыли в спешке? Вероятнее.

Болт остановился, смотря на размытое зеленое пятно в отражении единственного уцелевшего зеркала, в окулярах бывшего лишь черным провалом. Сколько лет назад он мог спокойно стоять перед зеркалом, собираясь на работу? Тысячу. Миллион.

В другой жизни и другой Вселенной.

Болту вдруг захотелось посмотреть на свое отражение собственными глазами. Задрав визор на лоб, он взглянул в глаза ссутулившегося человека напротив и вдруг понял, как он устал. За все это время после войны. Просто устал так жить. Устал от одинаковых рож, приевшейся жратвы, от сраных распорядков.

От всего. До омерзения и тошноты.

Но поделать ничего не мог. Грустные глаза, которым очки с каждым годом требовались все сильнее, белые нити в бороде…

Болт еще раз посмотрел и, стянув перчатку, дотронулся до мочки уха.

До ареста он носил в ухе серьгу, подарок жены, потом ее конфисковали, разумеется.

Только вот в отражении серьга была.

Глюк какой-то. Может, слишком долго смотрел в визор и глаза еще не привыкли… Болотов протянул руку, чтобы тронуть отражение, и с ужасом понял, что пальцы коснулись чьей-то липкой холодной кожи…

Зеркала не было.

По ушам хлестнула сирена, и только через мгновение отдернувший пальцы Болт понял, что это истошно орет он сам. Он шарахнулся к выходу прямо по хрустящим костям. Вывалившись из склепа, Болт, продолжая орать, не разбирая дороги понесся в сторону выхода. На лестнице он споткнулся об катушки и кубарем скатился по ступенькам вниз, крепко саданувшись лбом. Что-то жалобно хрустнуло.

Добежав до шлюза, Болт с такой силой замолотил в дверь, что перепуганный дежурный не сразу открыл.

– К-кто там?.. – хрипло ожил на стене динамик.

– Я!!!– сажая связки, ревел Болт. – Открывай, твою мать!

– Пароль?

– Ты охренел, сука?! Я один выходил!

– Пароль, – дрожащим голосом испуганно настаивал изнутри Данилов.

– Курган!!! КУРГАН! Открывай, говорю!

Но дежурный не торопился, и Болотов уже начал звереть от отчаяния, когда шлюз, наконец скрипнув, стал отодвигаться в сторону. Не став дожидаться, когда дверь откроется полностью, Болт, наплевав на свои габариты, втиснулся в проем, опрокинув на пол заоравшего от неожиданности охранника, из руки которого вылетел пистолет.

Развернувшись, Болт закрутил ручку вентиля, быстрее закрывая спасительную преграду. И только когда створа встала на место и задвижка была опущена, он привалился спиной к двери, тяжело дыша загнанным зверем.