Наверное, было бы правильно не говорить ему ни слова. Но Марион не ощущала себя настолько праведной. И поэтому она пошла на второй этаж, предполагая, что ничего глобально не изменилось за десять лет, и факультет некромантии находится там же, где и раньше.

Вот деканат, аудитории, кафедра общей некромантии. Он совсем не обязан здесь быть, но вдруг?

Вообще до известия о беременности она даже подумывала, что можно было бы ещё разок с ним встретиться. Наверное. Потому что – хорош. Любезен, приятен, красив. И вообще, некромант без амулета – это что-то невероятное, тогда она убедилась. Но теперь…

Оказаться беременной от первого бабника Академии? Да у него таких детей, наверное, уже на три студенческих группы хватит. Не зря же он не признал ни одного!

Марион открыла дверь – и упёрлась взглядом в него. В его глаза, жёлто-зелёные, странные, нечеловеческие. У его отца такие же. Но его отец – приличный человек, в отличие от…

- Сидишь, скотина? – ничего другого она сейчас сказать не смогла. – Вот скажи, кто тебя под руку толкал, когда ты прицепился ко мне на конференции? И никак не хотел отцепиться? А теперь ты здоров и счастлив, а я беременна, и вся моя жизнь пошла к чертям!

- Что? Марион, хорошая моя, что ты такое говоришь? Беременна?

- Что слышишь. Скотина ты, вот что. Что тебе стоило придержать свой язык и не говорить мне ничего? Баб у тебя других нет? Цепляться было больше не к кому? Задурить мне голову, что я и не подумала предохраняться, потому что мне однозначно сказали – беременность невозможна? Чтоб тебе так же прилетело, чтобы рушилось всё, что ты делаешь, и выхода не было, ясно тебе?

Она повернулась и бросилась прочь – ну, так быстро, как смогла. Запустила магическую глушилку – чтобы, если вдруг вздумает позвать, ничего у него не вышло.

Выбежала в академический парк, села на какую-то лавку.

И зачем только она ему всё это сказала? Обошлись бы без драмы, оба, и он, и она.

Но теперь уже – как есть.

Саваж стоял болван болваном, слушал Марион и никак не мог уложить в голове всё то, что она говорила. Беременна? От него? Наверное, от него, иначе зачем бы она тут выражалась столь эмоционально и столь же искренне. Её хотелось обхватить и держать, и утешать, и что там ещё нужно делать с разъярённой любимой женщиной, чтобы не пыхала огнём, аки дракон, но он даже и приблизиться к ней не решился. Боевой маг всегда боевой маг, даже если беременный, и приложить может не только атакующей силой, а ещё много чем, стоит только пальцем пошевелить. А ей сейчас лучше никого ничем не прикладывать. А значит, ему – не провоцировать её на ещё больший гнев.

Только понял-то он это всё уже потом, когда её и след простыл, а тогда, видимо, интуиция подсказала, или инстинкт самосохранения, или ещё что-то, столь же полезное. Правда, догнать её не удалось, и отыскать тоже – да как она это делает? Нужно спросить. Полезное умение.

Вообще с тех пор, как родители, а в особенности драгоценная матушка, принялись постоянно твердить о необходимости продолжения рода, то есть – последнюю пару лет, Саваж перестал думать о предохранении, если встречался с разными дамами. И если его прямо просили, то и сделаем, а не просили – то и не просили. И он предполагал, что если вдруг случится ребёнок, то это ж будет самое то, что нужно его хищным родичам. Уж конечно, он бы о ребёнке всяко позаботился, и о его матери тоже, и даже был готов зарегистрировать с ней брак – а если бы не ужились, то ненадолго, потом ведь и развестись можно. Ну, чтобы наследник Саважей родился в браке, а не как-то там. Живут же как-то отец с матушкой, сколько уже лет живут, а не сказать, чтоб они были друг другу очень рады. Однако, никто к нему с ребёнком не приходил. А случись такое дело, пришли бы непременно, потому что это ж способ войти в семью Саважей, хоть бы и через наследника-некроманта.

И вот, свершилось. И кто к нему так пришёл? Та единственная женщина, за которой он сам был готов бежать, если б знал, куда. Только она не просила ничего, обругала его, и всё. Правильно обругала, он осёл, не нашёл слов, когда они были нужны. И не только слова, наверное. И делать что-то тоже нужно, чтоб не одни только слова.

И ведь хорошо прячется, зараза такая. Умеет. Впрочем, она всё делает хорошо, за что берётся.

Мысли скакали дальше, и прискакали к той ночи, когда он встречал её возле дома её сестры. Что там? Улица Хитрой Лисицы, дом сто двадцать два. Она говорила, что в столице останавливается у сестры, значит – именно там. Вот там её и подкараулим.

Ему удалось получить желаемое уже на следующее утро. Он пришёл к нужному дому на рассвете, и ему пришлось прождать в тенях часа два. Увидел, как из дома вышла элегантная женщина старше Марион с двумя девочками, постарше и помладше, усадила их в машину, села сама и уехала. Можно было после того попробовать постучать в дверь, но он не решился. Лучше уж вести переговоры на нейтральной территории.

Правда, вскоре дверь распахнулась, и на пороге появилась Марион. Отчего же она такая худая, будто стала ещё худее за те недели, что они не виделись, и такая бледная? Её хотелось обнять, согреть и накормить. А потом целовать. Чтобы улыбалась. Она умеет, он видел.

- Здравствуй, Марион. Я вчера не успел ничего тебе сказать, ты слишком быстро убежала. Я скучал по тебе, Марион.

Она нахмурилась.

- Здравствуй. Не нужно мне ничего говорить. До свидания.

- Марион, мне нужен этот ребёнок. Очень. Потому что у Саважей нет наследника, а он должен быть. Я сделаю всё, что можно и нужно, для этого ребёнка и для тебя. Понимаешь, у меня пока не случилось детей, но они ж должны быть.

- Это твои проблемы, кто там тебе нужен. Дай пройти.

- Марион, если вся эта история тебе неприятна, ты можешь просто отдать ребёнка, когда родишь. Я готов о нём заботиться. Я понимаю про ограничения, связанные с твоей профессией, и то, что ты прямо сейчас не сможешь вернуться на службу. Мне очень жаль, что твои жизненные планы так изменились, но я готов сделать всё так, как ты скажешь.

- Тогда отойди с дороги, - сказала она. – И вообще проваливай.

- Марион, выслушай меня.

- Сделаешь, как я скажу, да? Тогда иди-ка ты, знаешь, куда? – она злобно сощурилась и послала его так далеко, как даже во время службы не особо посылали.

Подъехало такси, Марион бесцеремонно сдвинула его с дороги и села в машину. И уехала.

И как, спрашивается, с ней разговаривать?

Вообще нужно было рассказать отцу о странных запросах, связанных с факультетом некромантии, и он вчера даже договорился, что сегодня придёт на обед. И совершенно о том позабыл, и отцу даже пришлось вызывать его магической связью и строго спрашивать – где он есть и почему ещё не дома.

Что ж, значит – домой. На обед. Жан машинально здоровался с матушкой и никак не реагировал на её обычные ядовитые выпады, кивал на подначки и не говорил ни слова о Кирстен. И невразумительно мычал на прямые обращения к нему.