– Сейчас! Я мигом свечу зажгу, – пообещал Сысоев и вышел обратно в гостиную. Провозился он довольно долго, но вернулся с зажжённым огарком в руке.

Пристав шагнул в коридорчик и осветил его. Впрочем, идти здесь было некуда. Капитан сразу упёрся в стену, на той красовался массивный засов, но сама дверь не просматривалась.

Сысоев подошёл к стене и загремел засовом, а потом надавил на него, но стена не двигалась.

– На себя тянуть нужно, – подсказала Орлова, указав на железные полосы, вмурованные в пол. – Полозья-то внутрь идут.

Пристав ухватился за скобу и потянул стену на себя, та послушно сдвинулась, а потом что-то щёлкнуло, и стена чуть развернулась, открыв выход на задний двор. Совсем близко от него виднелся угол сарая, а за ним – калитка в заборе. Даже отсюда было видно, что она закрыта на большой чугунный крюк.

– Снаружи такой открыть ничего не стоит, – озвучил общую мысль Кочубей и добавил: – Вот так к этой Клариссе убийца и пришёл. Вы, капитан, где опрос соседей делали? Небось на улице?

– Так точно, – отозвался побуревший от смущения пристав.

– И, конечно, никто ничего не видел и не слышал?

– Да…

– Теперь вам придётся сделать опрос в переулке, – распорядился граф и обратился к Орловой: – Поедемте, Агата Андреевна. Нам здесь больше делать нечего.

Кочубей придержал фрейлину под локоть и потянул за собой. Скоро они уже сидели в экипаже. Кучер тронул лошадей, и лишь тогда граф показал Орловой то, что выхватил из ящика стола перед носом у пристава. На его ладони лежал оправленный в золото крохотный портрет императора Александра.

– Вот, полюбуйтесь, – сказал граф, протянув вещицу Орловой. – У меня есть точно такой же. Несколько миниатюр было написано лет десять назад. Государь дарил их лишь самым близким.

Виктор Павлович тяжело вздохнул. Орлова молчала. Что можно было сказать, когда начинали сбываться самые ужасные предположения? Всю дорогу до Зимнего дворца Агата Андреевна пыталась нащупать хоть какое-то решение, ей сгодился бы даже намёк, но и его не было. Экипаж остановился у подъезда Зимнего дворца. Кочубей разрешил фрейлине забрать миниатюру с собой и распрощался.

Поднявшись к себе, Орлова долго рассматривала портрет государя. Кому он подарил эту миниатюру? Жене, любовнице или душевному другу?..

Понадеявшись, что утро поможет ей с разгадкой, Агата Андреевна заснула. Но утро не только не оправдало её ожиданий, а наоборот, всё усугубило, подкинув Орловой новый сюрприз: жених княжны Ольги тайно бывал у Сикорской.

– Но как же подобные шашни могут быть связаны с убийством? – спросила себя Орлова.

Впрочем, вопрос был риторическим, за столько лет жизни при дворе Агата Андреевна давно усвоила, что как раз шашни слишком часто приводят к убийствам.

Орлова разыскала в ящике стола свой лист с именем Струдзы и нарисованной стрелкой, начертила ещё два квадратика и написала в них: «Сикорская» и «Черкасская с Белозёровой».

«У Туркестановой есть алиби – та была у француженки вместе с княгиней Голицыной», – вспомнила Орлова, но, хорошенько поразмыслив, нацарапала ещё один квадрат и вписала туда имя княжны Варвары. Итак, на третий день расследования у неё всё ещё оставалось пятеро подозреваемых (не считая императрицы).

«Ну и кто же из них?»

Ответа Агата Андреевна не знала. Пока…

Что же всё-таки не так? Ответа у Ольги не было, а вот сердце заходилось от тоски. Вечер, который должен был стать радостным и счастливым, отдавал грустью. Сергей не отходил от неё, не отрывал от Ольги глаз, но в его взгляде сквозило что-то болезненное, он льнул к ней, как ребёнок, спешащий за утешением и защитой к матери. Куда исчез полный жизни и сил человек? Сергей любил – это Ольга понимала без слов, но чувство тревоги не исчезало.

Сегодня ужин давали в малой столовой. Собрались лишь свои, и хозяйка дома предпочла уют этой светлой комнаты огромному зеркальному пространству парадной столовой. Получилось тепло и мило, но в то же время торжественно. Стол под кружевной голландской скатертью, вазы с белыми оранжерейными розами, столовое серебро с бабушкиными вензелями и новый английский сервиз – это было как раз то, что нужно для камерного семейного торжества. Проверив сервировку, довольная Катя поправила цветы в вазах и поспешила в гостиную. Здесь уже собрались все Черкасские, Натали Белозёрова и, конечно, виновник торжества – жених. Ждали лишь кузена Никиту.

Наконец появился и он. Ольга привычно отметила, что мужчины в роду Черкасских схожи фигурами. Высокие, широкоплечие, с длинными сильными ногами и походкой охотников. Напоминали они друг друга и чёткими, правильными чертами, но на этом сходство заканчивалось, ведь Алексей был очень ярким и смуглым брюнетом, а Никита – белокожим шатеном. Впрочем, сегодня Никита затмевал всех сияющей улыбкой и блеском ореховых глаз. Пришлось Ольге признать, что и её красавец-жених на фоне счастливого кузена выглядит грустным и утомлённым.

«Может, Сергей пожалел о сделанном предложении?» – спросила она себя.

Ольга покосилась на жениха, тот поймал её взгляд и ответил нежной улыбкой. Нет, Сергей явно ни о чём не жалел. Тогда в чём же дело?

Прервав её размышления, хозяйка пригласила всех ужинать. Курский предложил невесте руку, и они вместе пошли к столу.

«Он не рискнул прижать меня к себе или шепнуть на ухо нежное слово», – с жёсткостью хирурга препарировала Ольга поступки своего жениха.

В любой другой вечер она напрямую спросила бы Сергея о причинах его тайной грусти, но сейчас, когда брат должен был объявить об их помолвке, княжна не решилась на такой опасный разговор.

Все заняли свои места. Ольга сидела между братом и женихом, напротив неё расположились Натали с Никитой. Вот у кого всё было просто и ясно, оба они лучились от счастья. Ольга загляделась на них, и вдруг тёплая рука Сергея накрыла её пальцы.

– Я люблю тебя, – шепнул жених, – с первого взгляда и навсегда…

Волны нежности омыли душу, а к глазам подступили слёзы. Господи, как же хорошо! Зачем мучиться сомнениями, зачем притягивать к себе зло? Они с Сергеем любят друг друга, и это главное, а остальное постепенно наладится…

Лакеи разлили шампанское, и Алексей, подняв свой бокал, попросил всеобщего внимания.

– Дорогие мои, я счастлив объявить, что сегодня князь Курский попросил руки моей младшей сестры, и я дал согласие на этот брак. Однако княжны Черкасские всегда делают свой выбор сами, поэтому решение остаётся за Холли.

Все повернулись к Ольге. Сияли улыбки, играло в бокалах золотистое «Клико», похоже, никто, кроме самой княжны, не сомневался в ответе. Впрочем, что бы Ольга сейчас ни думала, утром она уже сказала своё «да». Оставалось одно – держать слово. Ольга улыбнулась родным и сообщила: