— Да, — подтвердила Таня, облизав ложку. — Правильно.

— Так ты просто хочешь восстановить статус-кво или все-таки один из двух друзей тебе небезразличен? — продолжала наседать Зоя. — И не строй мне рожи! Это очень важный вопрос.

— С этим важным вопросом я как-нибудь разберусь сама! — выпалила Таня. На ее щеках появился предательский румянец.

— А чего ты тогда ко мне приходила? — проворчала Зоя. — Помешала мне писать статью.

— Прерванный мной процесс больше походил на обжорство, чем на писание статьи, — съехидничала Таня. — А приходила я потому, что хотела поплакаться.

— Ну что ж… Надеюсь, тебе стало легче.

— Невообразимо, — пробормотала Таня. — Ты всегда так утешаешь, что хочется выдать тебе диплом психотерапевта.

* * *

Как человек, профессионально выступающий на сцене, Регина обладала способностью физически ощущать взгляды, устремленные на нее из зала. Восхищенные, доброжелательные, чувственные, безразличные… Она улавливала исходящие от людей импульсы, как хороший локатор улавливает колебания контролируемого воздушного пространства.

Сегодня у нее, как назло, болела голова — над городом повисли черные тучи, погода резко менялась, надвигалась гроза. Настроение и так было неважное, а тут еще мрачная атмосфера за окнами.

Злой, сверлящий взгляд Регина впервые почувствовала в конце первого отделения, когда исполняла свою любимую «I Guess I Loved You» из репертуара Лары Фабиан. Она немного удивилась — откуда такой сгусток ненависти? Но решила не придавать этому значения. Мало ли! Ну, не в духе человек, репертуар не нравится. Кому-то ведь шансон подавай, без тюремного надрыва отдыха себе не мыслит.

Однако все второе отделение, вплоть до окончания выступления, недобрый взгляд продолжал преследовать ее. Такое случилось впервые, и Регина вдруг почувствовала тревогу. Она попыталась определить, кто это так против нее настроен. Однако ресторанный зал был полон, за несколькими столиками шумели большие компании, на танцполе до последнего аккорда было многолюдно, и понять, от кого исходит столь мощный негатив, ей не удалось.

Выслушав аплодисменты и кивнув на прощание музыкантам, Регина отправилась в гримерку.

— Ты, детка, должна хорошенько отдохнуть, — тряхнув густой седой шевелюрой, негромко сказал ей вслед Давид Горенштейн, руководитель коллектива. — Завтра Олеся поет, так что используй выходной по назначению. Выспись, покушай хорошо, погуляй в парке… А то ходишь как бледная тень. Скоро не то что выступать — на подиум взойти не сможешь.

В его голосе слышались заботливые отцовские интонации, и неудивительно — у Давида было три дочери, и младшая из них как раз ровесница Регины.

— Постараюсь, — она слабо улыбнулась. Сейчас ей хотелось только одного — переодеться и скорее уехать домой. А уж там как-нибудь избавиться от изнуряющей головной боли и внезапно возникшего безотчетного чувства тревоги. «Видимо, нервы сдают, — думала Регина, сидя перед зеркалом и смывая макияж. — Ерунда всякая мерещится. Надо бы отпроситься на недельку и махнуть с Виктором куда-нибудь к теплому морю. Туда, где нет черных туч, смога, автомобильных пробок и озлобленных людей. А то я скоро от собственной тени шарахаться стану».

В этот момент дверь за ее спиной скрипнула и стала потихоньку открываться. Регина посмотрела в зеркало — кто это лезет так бесцеремонно, без стука? Однако никого не было видно, хотя на противоположной стене нарисовалась тень — за дверью кто-то стоял.

Почувствовав, как по спине пробежал неприятный холодок, Регина громко крикнула:

— Эй, кто там? Либо войдите, либо закройте дверь!

Однако никто не откликнулся, раздалось лишь тяжелое мрачное сопение. «Если это молчание продлится еще немного, я закричу, — испуганно подумала Ренина. — Или мне станет плохо».

— Сейчас вызову охрану! — дрожащим голосом сообщила она пришельцу. Говорила она громко, чтобы прогнать собственный страх.

В ответ раздались странные звуки, словно скребли когтями по металлу. Затем дверь наконец распахнулась и на пороге возникла могучая дама в черном плаще и черной шляпке, будто сошедшей со страниц журнала мод середины минувшего столетия. В руках у дамы был здоровый красный огнетушитель.

— У нас пожар? — испуганно вскрикнула Регина и вскочила на ноги. — Где? В зале, на кухне?!

Она тут же вспомнила недавнее происшествие на работе у Виктора и подумала, что надо срочно бежать на улицу. Однако в коридоре было тихо, следов паники не наблюдалось и люди в касках не тащили по коридору толстые шланги.

Дама в черном открыла рот, однако ничего не произнесла, лишь щелкнула зубами. Похожая на шкаф, застрявший в дверном проеме, она в упор смотрела на девушку. По крайней мере, той показалось, что именно в упор. Разглядеть ее лицо мешала низко надвинутая на лоб шляпка.

— Если вы из пожарной инспекции, — дрожащим голосом сказала уже до смерти перепуганная Регина, — то вам надо пройти дальше, в кабинет администратора ресторана. Третья дверь направо.

Она говорила всякую чушь, лишь бы не молчать. После этих ее слов лицо дамы стало пунцовым и по цвету почти сравнялось с огнетушителем, который она держала наперевес, как автомат Калашникова.

Регина, которая изо всех сил всматривалась в нежданную гостью, вдруг поняла, что та кажется ей невероятно знакомой… «Господи, да кто же это?! Нет, не может быть! Какая же я дура, могла бы по фигуре догадаться!»

— Это вы?! — воскликнула она вслух. — Что вам здесь надо?! Столько лет прошло, и вы снова явились?

— Да, я явилась! — неожиданно тонким визгливым голосом заявила корпулентная дама. — Что глазки-то забегали? Распутница! Опять решила на Владлена охоту открыть?

Владлен Леопольдович Голосовский был профессором консерватории, в которой Регина училась по классу вокала. Когда его жена Марта пронюхала о том, что у супруга роман с хорошенькой студенткой, она приложила все силы, чтобы сломать девушке певческую карьеру. Марта начала настоящую войну против Регины, и ту, в конце концов, отчислили-таки из консерватории. Уничтожив соперницу и вернув заблудшего супруга в лоно семьи, Голосовская, казалось, навсегда исчезла из жизни Регины. Какие же чрезвычайные обстоятельства вызвали из небытия этот призрак прошлого?

— Не кричите, пожалуйста, — дрожащим голосом сказала девушка. Огнетушитель в руках Марты ей активно не нравился. — Я вас не узнала. Но когда вы стали орать, сразу вспомнила. И теперь хочу сказать — уходите отсюда немедленно. Иначе я действительно вызову охрану, а она с вами церемониться не станет. Это не консерватория, где вы с вашим мужем любите хозяйничать. Скандальте на своих педагогических советах. Здесь частное заведение, где скандалисты не приветствуются.

— Ты мне своими бандитами угрожаешь? — крикнула Голосовская. — Я сейчас тебя приведу в чувство, будешь знать, как чужих мужей совращать!

— Он что, мальчик пятнадцатилетний, что я его совратила? Если хотите знать, так это он меня совратил. Супруг вам ничего такого не рассказывал?