– Думаешь, он может появиться у нас? – спросила Марина.

– А почему я здесь?

– А почему ты здесь? – Она игриво улыбнулась. – Я думала, что тебя тянет ко мне.

– Очень вкусное мясо.

– Еще? – спросила она, подавая ему бутылку.

Он кивнул, плеснул себе, потянулся к вину, налил ей.

– Я хочу, чтобы тебя тянуло ко мне, – глядя ему в глаза, тихо, почти шепотом сказала Марина. – За это я и хочу выпить.

Она чокнулась с ним, выпила и зажмурилась, как будто наслаждалась вкусом вина. Степан тоже выпил, не сводя с нее глаз. Он подумал, что им надо было бы сделать это на брудершафт и скрепить тост сладким поцелуем. Ведь ее слова были явным намеком.

Степан решил, что брудершафт будет в следующий раз. Он поцелует Марину, они обнимутся. И будь что будет.

Она открыла глаза, мило улыбнулась ему и сказала:

– С тобой так хорошо, спокойно.

– Нет, со мной тоже как на пороховой бочке.

– Не знаю.

– Вокруг меня тоже все взрывается.

– Может быть, – сказала Марина и поднялась.

Проходя мимо Степана, она едва не коснулась его. Он уловил легкий ароматный ветерок – запах духов и желанного женского тела.

– Спокойной ночи! – донеслось из коридора.

Еще Степан услышал, как закрылась дверь и щелкнул замок. Он посмотрел на часы. Ну да, половина первого ночи. А Марина и вчера поздно легла.

Он решил ехать домой, но дверь в гостевую спальню была открыта. Кровать ждала его. К тому же надо было убрать со стола. Да и пятьдесят капель не мешало бы добавить, чтобы крепче спалось.

Степан выпил, убрался на кухне, зашел в гостевую спальню и качнул головой. Марина спит, и ему здесь делать нечего.

Он открыл дверь, прислушиваясь к тишине за спиной. Марина должна была услышать, понять, что Степан уходит. Вдруг она захочет его остановить?

Но Марина не выходила к нему. А он, открывая дверь, подумал, что в его отсутствие к ней мог пожаловать Пантелей. Может, потому и растерялся, когда увидел его на лестничной площадке.

Пантелей стоял перед ним на расстоянии вытянутой руки, смотрел на него и наливался гневом. А старший лейтенант не мог понять, реальный это человек или видение. Час ночи уже, а Степан весь день гонялся за Пантелеем. Нет ничего удивительного в том, что его воображение вышло из-под контроля.

Но видение не исчезало. Более того, оно пришло в движение. Степан успел заметить, как стартовал кулак, но с блоком опоздал и пропустил сокрушительный удар в подбородок.

В голове у него с треском взорвалась дымная хлопушка, из глаз брызнули бенгальские огни. Степан стал терять равновесие, его повело назад. А Пантелей шагнул вслед за ним.

Пытаясь восстановить равновесие, Степан врезался в стену. Сознание свернулось в трубочку. Он туго соображал, но тело его будто само по себе оттолкнулось от стены. Руки пришли в движение по команде, поданной со стороны. Удар, еще удар. Он бил не очень сильно, но быстро. Как будто кто-то перевел тело в режим отбойного молотка.

Бил и Пантелей, но Степан не чувствовал боли. Он шел вперед как танк. Кто-то внутри него без устали подавал снаряды и жал на спуск. Удар, другой, третий!..

Пантелей дрогнул, отступил и пропустил двойку в голову. Это и обратило его в бегство.

Степан бросился за ним, но на лестнице у него подкосились ноги. Он едва не упал, ухватился за перила и услышал, как хлопнула дверь в подъезде.

Пантелея можно было догнать. Степан пришел в чувство, осознанно рванул за ним, но во дворе никого не оказалось. Тишина полная, только где-то в палисаднике свиристел сверчок. А может, это в отбитой голове смеялись тараканы. Мол, облажался ты, Степан, не смог задержать Пантелея. А ведь была у тебя такая возможность. Ну и что ты теперь делать будешь?

Пантелей смутно представлял принцип действия камнедробилки, но знал, что чувствует скальная глыба в ее жерновах. Странно все это. Он же ударил со всей силы. Никто еще не выдерживал его прямой правый. А этот мужик устоял на ногах, да еще и ему навалял в ответ.

Пантелей пришел в себя и решил, что неплохо было бы сейчас навестить Агнессу. Вскоре машина въезжала в знакомый двор.

Она была дома. Открыла дверь, окинула его удивленным, весьма насмешливым взглядом, но комментарии оставила при себе. Как будто поняла, что Пантелей мог за них больно ударить.

– Ты один? – только и спросила женщина.

– А ты? – спросил Пантелей и скривился от боли в скуле.

– Уже нет, – ответила Агнесса.

Пантелей кивнул, переступил порог, вынул свой «ТТ» и передернул затвор.

– Нет здесь никого, – заверила его Агнесса и качнула головой.

– А ты?

– Я тебе не враг.

– Надеюсь.

Пантелей обошел комнаты, заглянул в шкафы, но никого не обнаружил. Агнесса ждала его в спальне. Она стояла у зеркала и расчесывала распущенные волосы. Когда Пантелей подошел к ней, женщина отложила расческу, повернулась к нему и обвила руками его шею.

– Ты такой рисковый, – лаская его взглядом, сказала она. – Это меня жутко заводит.

– Я не цепляю Сафрона, пока он не трогает Марину.

– А он ее трогает?

– Кто-то был у нее дома.

– Это у тебя оттуда? – Агнесса, не касаясь, провела пальцем вдоль его разбитой губы.

– Оттуда.

– Тогда понятно, – сказала она и совсем не весело улыбнулась.

– Что тебе понятно?

– Это Круча.

– Какая круча?

– Я же говорю, ты такой рисковый, что даже страшно. За тебя. Оглядываться по сторонам надо. Даже когда буром прешь.

– Ты будешь меня учить?

– Я оглядываюсь и все про всех знаю. Твоя Марина с ментом крутит. Круча не какая, а какой. Это фамилия. Страшный лейтенант милиции Круча.

– Какой лейтенант?

– Страшный. Больно тебе? – Агнесса потрогала опухлость на его переносице.

– Он что, спит с Мариной?

– Нет, пирожки на продажу печет. Сосиски в тесте, – с усмешкой ответила Агнесса.

Она вышла из спальни, увлекая за собой Пантелея. В гостиной открыла бар, достала оттуда бутылку. Он кивнул. Промочить горло будет в самый раз.

– Круча золото искал.

– У Марины в постели? – съязвил Пантелей.

– И он его нашел.

– Не знал.

– А теперь под меня копает.

– Из-за золота?