Плодотворно работал Совет экономической взаимопомощи, членами которого являлись Болгария, Венгрия, Вьетнам, ГДР, Куба, Монголия, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия. В качестве стран-наблюдателей выступали Ангола, Мозамбик, Йемен, Эфиопия. Совет экономической взаимопомощи ставил перед странами содружества задачи развития социалистической экономической интеграции, ускорения экономического и технического прогресса, повышения уровня индустриализации стран с менее развитой промышленностью, сближения и выравнивания уровней экономического развития.

В 1980 году Советский Союз планировал довести выработку электроэнергии до 1295 млрд кВт/ч, выплавку чугуна — до 115 млн т, добычу нефти и газового конденсата — до 606 млн т, добычу природного газа — до 435 млрд м3, добычу угля — до 745 млн т, потратить на оборону 17,1 млрд рублей.

Экономические показатели впечатляли Запад, советский противовес был настолько убедителен, что между двумя политическими системами — социализма и капитализма — сохранялся паритет по всем направлениям. Такая вот обстановка сложилась в канун ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. Это очень важный момент: на афганской военно-политической площадке столкнулись интересы двух супердержав, ни одна из которых не хотела уступать. В афганском конфликте по разные стороны баррикад находились два флагмана мировой политики, пытавшихся за счёт третьей страны решить свои геополитические задачи.

Советская армия не имела недостатка в качественном вооружении, боевой технике, — она была надёжным щитом, охранявшим мирную жизнь граждан СССР. В штабах всех уровней были отработаны планы боевой готовности, учёбы войск, составлены графики проведения учений, стрельб от взвода до военного округа. К документальной части планирования процесса боевой подготовки в Советской армии не могло быть претензий — там всё было в образцовом порядке. Вот только боевая подготовка в войсках проводилась от случая к случаю. Количество часов, реально отводимых на изучение военных дисциплин, не соответствовало требованиям времени, и качество обучения ухудшилось. Армия сделала упор на хозяйственные и строительные работы. Офицерский состав в звене «взвод — батальон» утрачивал навыки эффективного проведения занятий, что вело к снижению квалификации командного состава, участвующего в непосредственном обучении личного состава подразделений. Командиры всё меньше практиковались в проведении учений, стрельбе из вооружения боевых машин, вождении техники. Инструкторские и методические занятия проводились для «галочки», и отчёты о них не отражали истинного положения дел в частях и подразделениях. В то же время политработники в прямом смысле слова загоняли офицеров на учёбу по вечерам в институты марксизма-ленинизма. Меня тоже не миновала эта доля: я окончил институт марксизма-ленинизма при Каунасском доме офицеров.

После окончания командного факультета Академии имени М. В. Фрунзе на должности заместителей командиров полков, начальников штабов, командиров полков приходили офицеры, не представлявшие объёма подготовки и проведения ротных, батальонных тактических учений с боевой стрельбой. Вспоминается командир 108-го гвардейского парашютно-десантного полка в 1982–1983 годах подполковник Ильин — огромный специалист по уборке территории и стрижке травы на газонах. Он мог легко приказать выкрасить зелёной краской жухлую траву для встречи командующего, но вот грамотно организовать учебный процесс полка для него было неразрешимой задачей. Когда этот же самый полк возглавил гвардии подполковник Халилов Вячеслав Салихович, боевая подготовка стала приоритетной по сравнению с другими видами деятельности. Замечательный командир, офицер и человек, Вячеслав Салихович Халилов выстроил учебный процесс полка таким образом, что учебные центры Каунасской воздушно-десантной дивизии «Казлу-Руда» и «Гарлява» круглосуточно стонали от практических стрельб. Когда гвардии подполковника Халилова назначили заместителем командира дивизии и он стал отвечать за боевую подготовку соединения, стонал уже учебный центр «Поречье», где на батальонных учениях с десантированием и боевой стрельбой по полной программе обкатывались части соединения. Именно в период его командования полком 2-му парашютно-десантному батальону 108-го парашютно-десантного полка доверили провести показательные учения с боевой стрельбой на БМД-2 для министра обороны СССР Д. Ф. Устинова, начальника Главного политического управления СА и ВМФ А. А. Епишева, начальника Генерального штаба ВС СССР Н. В. Огаркова. И батальон под командованием гвардии майора Видякина Виталия Феофановича, у которого мне посчастливилось быть заместителем, отлично справился с задачей и получил благодарность министра обороны СССР. Лично мне не забудутся месяцы насыщенной боевой учёбы.

И ещё пример. Литовская ССР, Алитус, 97-й парашютно-десантный полк. Для боевой подготовки в полном объёме работает директриса боевых машин, стрельбище, танкодром, рядом с частью находится аэродром, площадка приземления. В суточный наряд заступает всего один парашютно-десантный взвод — лучших условий для боевой подготовки не было ни у одного подразделения ВДВ по всему Союзу. Командир полка подполковник Пурин организует эффективную боевую учёбу побатальонно: комбат готовит недельный план учебных занятий, командир его утверждает, и целую неделю день и ночь батальон занимается боевой подготовкой. Командир полка на высоком уровне проводит методические занятия с офицерским составом части: учит комбатов искусству проведения ротных, батальонных учений на карте, с отработкой взаимодействия подразделений в изменяющейся обстановке. Затем ставит более сложные задачи.

С удовольствием вспоминается содержательный процесс боевой подготовки в 97-м парашютно-десантном полку в 1984–1985 годах, когда частью командовал гвардии подполковник Владимир Пурин. В 1985 году Владимир Николаевич уходит в Афганистан, на его место назначается майор Евгений Минаев. Что началось… Во-первых, этот офицер имел весьма отдалённое представление о боевой подготовке, потому что ни до академии, ни после её окончания с ней не сталкивался. Во-вторых, отработанный предыдущим командиром процесс боевой учёбы полка он подменил хозяйственными работами и строевой подготовкой. Вот где Минаев был на коне! Что там маршал Советского Союза Жуков! Строевая подготовка стала во главе всех наук. Командир полка с утра выходил на перекрёсток дорог на территории части и часами принимал отдание воинской чести проходящими мимо него военнослужащими. Он млел, наблюдая за тем, как рубят строевым шагом солдаты и офицеры, прикладывая руку к головному убору. Строевая подготовка! Он мог говорить о ней сутками напролёт, но чтобы появиться на директрисе боевых машин, на стрельбище — никогда. Он боялся боевой учёбы, не знал её и не занимался ею. Вскоре его отправили советником в Афганистан — консультировать местных военных, как им воевать с душманами. Нетрудно представить, что могли насоветовать в Афгане и Африке подобного рода специалисты.

Таким образом, в совершенно одинаковых условиях одни командиры занимались боевой подготовкой, а другие — нет. Не считаю себя вправе упрекать всех командиров частей в их неспособности организовать процесс боевой учёбы, но могу с полным основанием утверждать, что система боевой подготовки Советской армии к началу афганских событий деградировала. Командиры частей — продукт армейской системы, разучившейся готовить войска для укрепления боевой мощи страны, обучать тому, что необходимо на войне. Только командиры от бога могли поддерживать процесс боевой учёбы войск на должном уровне. Афганистан открыл глаза многим военачальникам на то, что мы были не в состоянии воевать грамотно и умело — нас этому не учили.