Введённые в Афганистан 5-я, 108-я и 201-я мотострелковые дивизии до марта 1979 года были дивизиями кадрированного состава, занимались хозяйственными работами и вообще не представляли, что такое боевая подготовка. Единственное полноштатное соединение в составе 40-й армии, воевавшее в Афганистане с первого и до последнего дня, — это 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, на примере которой я показал «количество и качество» проводимых занятий по боевой подготовке. Поэтому боевое мастерство, слаженность подразделений при действии в горной местности приобретались нами непосредственно во время боёв, и слава советским солдатам и офицерам, самоотверженно выполнившим воинский долг в жесточайших условиях войны!

Теперь о личном составе, находившемся в запасе. Граждане, находившиеся в запасе, были приписаны к воинским частям. По мобилизационным планам военных комиссариатов они в указанные сроки обязаны были прибыть на сборные пункты для дальнейшей отправки в действующие части. Далеко ходить не будем — в конце декабря 1979 года в среднеазиатских республиках прошла мобилизация приписного состава вышеуказанных мотострелковых дивизий, которые затем были брошены через Саланг и Кушку в Афганистан. На марше по хребтам Гиндукуша дивизии подверглись огневому воздействию отрядов афганской оппозиции и понесли потери — 10 человек убитыми, 6 ранеными, проявив полную неспособность оказать сопротивление. Страшная картина представилась нам, разведчикам, в Кабуле 28 декабря 1979 года после завершения военного переворота в стране. Оборванные, грязные сорокалетние мужчины (узбеки, таджики, туркмены) в кровавых бинтах, шинелях образца 41-го года сидели на поле Кабульского аэродрома и беспомощно плакали, вопрошая, за что Аллах послал им такие испытания. Абсолютная неспособность запасников решать боевые задачи в Афганистане повергла в шок руководство армии, оперативную группу Министерства обороны. Вот как об этом вспоминает начальник разведки Воздушно-десантных войск (на момент ввода советских войск — начальник штаба оперативной группы ВДВ в Афганистане) гвардии полковник А. В. Кукушкин:

«108-я гв. МСД совершила шестисоткилометровый марш по высокогорному маршруту в зимних условиях. Только что отмобилизованные части дивизии мало походили на советское войско. Вид большинства призванных солдат был отвратительным, жалким и не вызывал к ним никакого уважения. Мобилизованные отцы многодетных узбекских и таджикских семей меньше всего походили на бравых солдат, прибывших оказать интернациональную помощь афганцам. Уверен, что большинство, отягощённые мыслями о покинутых семьях, так и не поняли, зачем привезли их в эту аллахом забытую страну».

Комментарии, как говорится, излишни. Боль фронтовика, награждённого шестью боевыми орденами, очевидна. До чего же довели нашу армию, если мы увидели её в таком удручающем состоянии в афганских событиях!

К марту 1980 года 33 тысячи рядовых и сержантов запаса заменили военнослужащими срочной службы. Вот он, итог боевой подготовки Советской армии: попадание в реальные боевые условия привело в замешательство граждан, призванных из запаса, парализовало их волю настолько, что они не могли совершить простейший марш.

Граждане страны, находившиеся в запасе, призывались военными комиссариатами для повышения боевой выучки, изучения поступившей в войска новой техники, вооружения. Это по документам и планам. На самом же деле всех бросали на уборку урожая, хозяйственные работы, а военкоматы ставили отметки о проведении мероприятий по повышению мобилизационной готовности страны, укреплению её обороноспособности. Никаких занятий с запасниками не проводилось.

К началу 70-х годов в Советской армии укоренилась порочная практика: учения, занятия, практические стрельбы, вождение боевых машин проводить по принципу перестраховки. Он подменил собой главный принцип подготовки армии к защите Родины — «учиться военному делу настоящим образом». Как будто в насмешку, система подготовки войск строилась на методически грамотно оформленных конспектах командиров взводов, рот, батальонов. Жёсткая требовательность к заполнению и правильному ведению журналов боевой подготовки подразделений никак не сочеталась с реальной отработкой учебно-боевых задач по дисциплинам обучения. И этот обман поддерживал командный состав всех степеней.

Выросла целая плеяда полковников, генералов, которые за всё время службы не провели ни одного занятия, ни одного учения. Сержантский состав перестал играть роль младших командиров, непосредственно отвечающих за подготовку солдат в повседневной жизни. Сержантское звено выпало из командирской среды, что стало главной проблемой армии, привело к искривлению дисциплинарной практики — появлению «дедовщины». Надо же понимать, что сержанты постоянно находятся с личным составом: днём и ночью, на занятиях, во внутреннем наряде — вся теневая жизнь казармы у них на глазах. Шесть лет я был сержантом и проходил службу в должностях сержантского состава в Советской армии и Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище. Сержанты о своих подчинённых знают всё: сильные и слабые стороны, кто как спит, дышит, ест, они способны реально влиять на решение задач боевой подготовки, обеспечивать воинскую дисциплину. От сержанта взвода, роты зависят отношения в воинском коллективе.

Но чтобы сержанты могли в полной мере реализовать свои возможности, необходимо поменять систему подготовки сержантского состава, начиная с отбора кандидатов в учебные подразделения и заканчивая их воспитанием. При великом полководце Георгии Жукове сержанты были костяком армии. Маршал Советского Союза понимал, что сержантский состав — цементирующая сила воинского коллектива, на нём держится дисциплина, порядок, моральный дух подразделения. Сейчас надо немедленно вернуться к подготовке сержантов при действующих частях, создать учебные подразделения, полковые школы сержантского состава, где будущие младшие командиры первую половину дня должны заниматься теоретической подготовкой, вторую — работать с солдатами разных призывов. Не иначе. Никакие централизованные учебные центры не смогут полноценно подготовить младший командный состав, потому что выпускники центров будут страшно далеки от солдатских казарм. Дышать воздухом казармы надо двадцать четыре часа в сутки — без такой закалки деятельность сержантского состава обречена на провал.

Ограниченный контингент советских войск в Афганистане был не готов к ведению боевых действий. Огромное количество боевой техники, вооружения не может быть гарантией победы в бою, потому что невозможно использовать боевой потенциал на полную мощь в условиях общевойскового боя в горах. В самом бою поздно учиться войне, в бой надо идти, уже умея воевать, идти — чтобы побеждать!

Что ощущали мы, рядовые бойцы «высокой политики» — разведчики 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, находясь в Афганистане? В период затишья перед бурей мы первыми почувствовали, как сгущаются тучи, как накаляется атмосфера, чтобы чуть погодя разразиться жестокими боями. Каждую ночь мы уходили на разведку местности: кишлаков, перевалов, дорог в зоне ответственности соединения. Выставляли засады, вели поиск противника.

Душманы собирали информацию: в горах по ночам мигали костры, из кишлаков им отвечали огни фонарей. Связные душманских отрядов сновали в горы и обратно, мы засекали их у кишлаков Тарахейль, Паймунар, Дехъийхья. Совсем недавно война для нас была только заявлением маршала СССР С. Л. Соколова на партийном активе соединения, а теперь она становилась реальностью. Командование ограниченного контингента было нацелено на проведение боевых операций. Началась активная боевая подготовка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.