“Лучшие в мире истории о любви”, – говорю я ему. Он набросился на них так жадно, будто голодный младенец на титьку. “Пять гиней за комплект”, – говорю. “Это очень дорого”, – сомневается он. “Это отчего же дорого? – возражаю. – Полгинеи сейчас, а остальное в рассрочку, когда вам заблагорассудится. Солидный комплект. Ни в жизнь не пожалеете, что украсили им свою домашнюю библиотеку. Посмотрите, какая бумага! И это самые сливки романтических историй. Только взгляните на содержание: “Елена и Троянская война”, “Тристан и Изольда”, “Изгнание сыновей Уснеха”, “Данте и Беатриче”… Вы не женаты?.. Нет… Вы уже в таком возрасте, и до сих пор не читали этих прекрасных историй о любви: о Елене – the face that launched a thousand ships and burnt the topless towers of Ilium[80] – и про ревность Дейрдре:

Представьте себе, уважаемый… Вы сидите в каком-нибудь укромном уголке под шум прибоя, дева небесной красоты прильнула к вашей груди, а вы даже не в состоянии рассказать ей ни одной из «Лучших в мире историй о любви»”…

Он начал колебаться. Я взялся за него покрепче, только ни черта мне это не помогло.

“Они слишком дорогие для таких, как я. Нет ли у вас каких-нибудь подержанных книг?”

“Мы компания уважаемая, – отвечаю я. – Не можем подвергать опасности здоровье ни наших путешественников, ни наших постоянных клиентов. Как знать, не заразят ли подобные книги вас или вашу супругу какой-нибудь инфекцией?.. Понимаю. Вы не женаты. Но женитесь с Божьей помощью и вот тогда осознаете, какое сокровище таит в себе подобное издание. Вечерами, когда снаружи воет вихрь, а вы и ваша супруга у теплого очага…”

Но это все оказалось напрасной тратой слов…

Я зашел в казармы. Там был только Рыжий Полицейский.

“Книжки, – бросил он. – Да у меня их там наверху полная комната. Надо мне будет их вскорости сжечь, если только не принесет кого-нибудь в поисках макулатуры”.

“А что за книги?” – спрашиваю.

“Романы, – говорит. – Барахло… Заваль… Но все равно помогают мне убивать время в этом клоповнике…”

Пошли мы наверх. Книг видимо-невидимо. Заваль, как он и сказал. Простецкие романы о любви, которые заглатывают молоденькие глупые девчонки. По правде сказать, многие оказались подписаны именем и фамилией моей знакомой медсестры из Яркого города. Я отобрал из них самые лучшие, те, что смотрелись почище, и вырвал из каждого первую страницу. Потом обошел несколько разных школ в окрестностях и через несколько дней снова вернулся назад, к Старому Учителю. Мне даже было неловко, что раньше я так ругал при нем подержанные книги.

“Я сегодня уезжаю обратно на запад, Мастер, – начал я, – и вот подумал, не лучше ли мне будет снова нанести вам визит. У меня здесь есть собрание романов. Все подержанные. Я купил их специально у друга в Ярком городе, когда он распродавал библиотеку, – с мыслью, что они вам подойдут. Их продезинфицировали”.

Ему понравились обложки с кричащими картинками и романтические названия: “Пламенный поцелуй”, “Двое мужчин и облако пудры”, “Локоны заката”…

“Для вас, Мастер, пятьдесят шиллингов, – объявил я. – Ровно столько я сам за них заплатил, потому что это книги не нашей компании. Если вы их отвергнете, я останусь в убытке…”

Пошла торговля. Ему хотелось опустить цену до предела. В конце концов я сказал ему, что дальше я не сдвинусь нисколько – меньше чем за два фунта я ему эти книги не уступлю.

Ну хорошо, что я с него хоть столько получил, Божьим промыслом. Книги те мне, понятное дело, и вовсе ни гроша не стоили…

– У тебя ремесло было поставлено, сынок[82]. Так ведь и у меня было тоже. Я тебе никогда не рассказывал про такой вот удачный ход.

Жили со мной рядом две сестры. Одну звали Нель Падинь, а другую Катрина. Она сейчас здесь. Презирали они друг друга со всей мочи… О, так ты слышал эту историю? И вот как-то раз черт меня занес к Нель. А там еще была и жена ее сына. Я прочел им лекцию про страхование детей. Дескать, те получат столько-то денег, когда достигнут такого-то возраста. Ну, ты знаешь эти хитрости. Обе они на меня глядели с большим сомнением. Я им показал формуляры, заполненные кое-кем из их соседей. Никакого впечатления.

“Тут подвоха нет, – говорю. – Зато можно получить приличную выгоду. Спросите священника…”

Спросили. Спустя две недели я получил от них страховые взносы за двоих детей. Потом я продолжил с ними насчет страхования стариков: стоимость похорон и все такое. Пожилая хотела застраховать своего мужа, Джека Мужика…

Я зашел к другой сестре, Катрине. Дома, кроме нее, никого не было.

“Вот, смотрите, – говорю. – Это формуляры, которые женщина заполнила мне на двоих детей и старика. Я ей сказал, что собираюсь по дороге зайти сюда, но она меня заклинала не ходить…”

“А что она сказала? Что сказала?” – спрашивает Катрина.

“Ой, да мне даже не хочется про это говорить, – смущаюсь я. – Вы все-таки соседи”.

“Соседи! Да мы сестры! – ворчит она. – Что ты вообще про это знаешь? Ты здесь чужой человек. Ну да, вот сестры. Но хоть бы и так, несмотря на это, пусть ни один покойник вперед нее не попадет на кладбище! Так что же она сказала?”

“Да ну не так уж это важно, чтоб про такое разговаривать, – отвечаю. – Если бы не мой длинный язык, я бы об этом и не заикнулся”.

“Что она сказала? – наседает Катрина. – Из дому не выйдешь, пока мне все не выложишь”.

“Воля твоя, – говорю. – Она мне сказала, что если я сюда зайду, то день зря потеряю. Потому что вы в этом доме не сможете себе позволить оплатить страхование”.

“Зараза! Гадина!.. – говорит она. – Да в жизни дня не будет хуже, чем тот, когда мы не сможем заплатить столько же, сколько Нель. А мы заплатим. Вот сам и увидишь, что заплатим…”

Пришли ее сын и невестка. Начали спорить. Сама она хотела оформить страховку на двоих детей, а молодая пара была отчаянно против.

“Я спешу, – говорю я. – Пока что вас оставляю. Может, вы мне послезавтра сообщите, что решили. Я как раз буду снова дома у Нель. Она мне сказала, что хочет оформить страховку еще на одного старика, что живет там совсем один…”