совестью уснула. А утром ко мне пришла уже знакомая служанка и принесла шикарное…чёрное платье. Всё в рюшках и оборках оно было лишь в некоторых местах расшито серебряной нитью. Воистину траурное одеяние. К нему прилагалась серая вуаль и украшение на волосы в виде крупных серебряных цветов с антрацитовыми каплями “росы”. Когда мы закончили с причёской и самим нарядом, мне вдруг стало очень грустно. Не хотелось покидать этот мир в таком виде. Почему-то мне мой уход виделся совсем иначе, но выбирать не приходилось. Нужно было готовиться морально и физически, так как слабость накатывала постоянно, а сердечко Аделины в груди билось как из последних сил, словно маленькая пташка в клетке.

В храм мы прибыли вместе с сестрой. Она тоже была одета в траурный наряд. Здание богослужений оказалось огромным, внутри всё так же, как и снаружи, было украшено чёрными тканями. Цветы, правда, стояли белые. Народа было много. Присутствовали и придворные министры, и прочие диалы высшего круга. Среди толпы я заметила несколько незнакомых мне мужчин. Они держались обособленно и были очень непохожи на местных, но потом, обратив внимание на большой, украшенный траурными лентами, гроб в центре зала, я о них благополучно забыла.

Почему-то от увиденного стало нехорошо. Спасибо Сесилии, она поддержала меня за локоть и даже помахала веером так, что я смогла перевести дух. Возле гроба (крышка которого была закрыта) стоял служитель Пресветлых в траурном балахоне, скрывающем лицо. Рядом с ним сидел в своём “инвалидном кресле” Его Величество. Что-то во внешности храмовника показалось мне странным, но я никак не могла сообразить, что именно. Постоянная слабость не давала хорошенько сосредоточиться.

Мы с принцессой подошли вплотную к постаменту с деревянным ящиком (я очень надеялась, что пустым, ибо задохнуться там под закрытой крышкой было раз плюнуть) и встали рядом. Среди толпы я заметила Далаша. Он уставился на меня, казалось, не моргая и не отводя взгляд. Будто только и ждал, когда я наконец посмотрю ему в глаза. К моему большому сожалению, именно это я и сделала. Сердце забилось чаще, стало трудно дышать. Захотелось забыть обо всём, покинуть это место и броситься в объятья самого желанного мужчины на свете. Я даже сделала шаг в том направлении, где он стоял, но Сесилия чем-то очень больно уколола мне палец, и наваждение спало, будто и не было его никогда.

“Явился, гад!” — подумала про себя, а сама взяла “сестру” за руку и тихонько сжала в знак благодарности. Может она и слепая, но перемену в моём настроении уловила получше любого зрячего.

Тем временем вокруг герцога начали собираться диалы и люди в форме (но не наши солдаты). “Наёмники,” — мелькнула в голове догадка и я стала озираться по сторонам.

— А где стража? Где вся охрана? — уже прилично нервничая, спросила я у Сесилии.

— Всё под контролем, не переживай, — шепнула она и снова гордо вскинула голову, ожидая начала церемонии.

Служитель Пресветлых тем временем достал огромный талмуд всё с теми же золотыми закорючками и начал набубнивать какую-то нелепицу. Я хорошо помнила, что читали на церемонии прощания с Сириусом Гардом, и услышанное мной сейчас разительно отличалось и ритмом и содержанием. По толпе поползли шепотки, а затем раздался хлопок и всё вокруг окутал странный дым. Далаш смело и уверенно шагнул к нам и заговорил:

— Ваше Величество, примите мои соболезнования, относительно гибели министра Гарда, — герцог улыбался. Казалось, что он наслаждается каждым сказанным словом.

— Как ты посмел, Далаш? Церемония только началась, прерывать её — богохульство. Что это за дым? Что ты вообще себе позволяешь? — возмутился правитель, но голос его был настолько слабым, что кроме нас, стоявших поблизости, никто ничего не услышал.

— А вот так и посмел. Сегодня великий день, дорогой мой тесть. Ведь я женюсь! Не по любви, правда, но кого это волнует. Не так ли, милая моя Аделина? — диал посмотрел на меня, а я предусмотрительно опустила взгляд. Его голос эхом отражался от стен и был отлично слышен всем присутствующим. Затем раздался звук шагов, герцог уверенно приближался ко мне.

— Дым — ни что иное, как пары цветка заколодника. Они очень неблагоприятно влияют на ментальные способности диалов Хазы. Жаль, что и на мои тоже, но для общего блага, я готов это потерпеть. Солдаты! Взять храм в окружение!

Толпа тут же пришла в движение. Кто-то вскрикнул, но большинство просто стояли и смотрели на то, что происходит. Лица присутствующих выражали восторг. Конечно, не каждый день власть меняется. А тут на тебе, остросюжетный боевик да вживую.

— Итак, принцесса. Ты готова стать, наконец, моей женой? — герцог протянул мне руку в белой атласной перчатке. — Помнится, ты так об этом мечтала… — добавил он уже мне на ушко. Заметив, что я не тороплюсь подавать ему свою пятерню, он довольно грубо схватил меня за запястье и потянул к служителю.

— Прекрати! Чтоб ты сквозь землю провалился, гад ползучий! — выкрикнула я, шипя от боли.

— Начинайте обряд, многоуважемый, — Далаш махнул рукой служителю, мол, меняй пластинку с заупокойной на праздничную. Гуляем.

— Позвольте узнать Ваше имя, господин, — раздался спокойный приятный голос храмовника.

— Герцог Алистер Далаш, министр внутренних дел Хазы и без пяти минут регент при новой правительнице, — как на духу выдал диал, продолжая сжимать моё запястье.

— Его Величество живы, почему же без пяти минут и почему именно Вы женитесь на принцессе Аделине? Разве нет других претендентов? — продолжал свой “допрос” высокий и загадочный служитель, лицо которого скрывал чёрный капюшон.

— Стоит мне щёлкнуть пальцами и наш Величество отправится к Пресветлым. Смертельная доза яда ему обеспечена. Получит её так же быстро и безболезненно, как и старик Халиф. Хватит им уже небо коптить. Пора уступать дорогу более достойным. С Гардом только пришлось повозиться. Никак подыхать не хотел. Но теперь нет и его. Я первый в строке чистокровных, способных жениться на принцессе по закон. Начинай уже читать, хватит испытывать моё терпение, смерд!

И служитель послушно начал читать незнакомый мне текст. В одной руке он держал небольшую книжицу, а во второй пару браслетов, один из которых показался мне знакомым. Стало не по себе. Время шло, но ни Маркуса, ни Альберта нигде не было видно. Тем временем Далаш выхватил одно из украшений у коренастого храмовника и, нащупав на внутренней стороне нечто, поранил себе палец.

— Давайте уже заканчивать, у меня мало времени, знаете ли, — герцог потянул меня за руку, явно желая надеть браслет на моё запястье.

— Да, думаю, мы уже достаточно услышали, можно и