После окончания войны мы выступим против раздробления Германии, поставки продовольствия будут продолжаться, но рейх будет расплачиваться уже не золотом, а станками, и не с разными гешефтмахерами, а с нами. Кстати, опять спасибо генералу Келлеру, вспомнившему о транспортных подводных лодках. Кайзер обещал две — «Дойчланд» и «Бремен», на них оборудование и будет перевозиться. К Hochseeflotte они ни разу не относятся, проходят, как торговые суда. Так что фон Эссену по прибытии будет поставлена срочная задача набрать полсотни человек в «Подводную флотилию особого назначения». Взамен этого Вильгельм хочет получить некоторые наши, то есть академика Павлова, технологии. Например, уже известные ему ореховые брикетики, пенициллин, кое-что по радиосвязи. Да, и он обратил самое пристальное внимание на ваше оружие…

— Надеюсь, чертежи «беты» и «стеньки» мы не будем передать германцам?

— Нет, конечно. Но я рассказал ему про Хуго Шмайсера и его «Бергман МП18». Признаться, он был несколько шокирован тем, что мы знаем о том оружии, которое создаётся в Германии, а он — нет. — Великий князь довольно улыбается, затем снова становится серьёзным. — Вам, Денис Анатольевич, предстоит быть «почтальоном». С германской стороны аналогичную роль будет выполнять майор фон Штайнберг. Кстати, германский император просил уведомить вас, что награда за поимку подполковника Гурова отменена, более того, он примет некоторые меры для сохранности вашей персоны в случае попадания в плен. Я обещал принять такие же меры в отношении его посланца.

— То есть с нашим предложением он согласился?

— Да, он понимает, что война проиграна, и ухватился за предлагаемый шанс скорейшего восстановления империи с нашей помощью. Чтобы потом добиться реванша. Возможно, и с нашей помощью… А, возможно, и против нас.

Ну, это мы посмотрим. Карты открывать надо будет не сразу. Как только начнутся в гансовских горячих головах появляться вредные мысли о том, что они уже сравнялись с нами, показывать им очередную вундервафлю, чтобы поутихли маленько, представив, как, например, какие-нибудь вакуумные бомбы накрывают их родной фатерлянд ровным слоем согласно ещё не сформулированной доктрине Дуэ, или кто там будет вместо него…

— Через месяц, Денис Анатольевич, вам предстоит первый вояж в новом качестве. А до этого… До этого у меня будет к вам личная просьба. Из штаба Кавказского фронта буквально перед отъездом я получил донесение о том, что на некоторых участках турки проводят акции устрашения. Тактика очень похожа на вашу. На нашей стороне воюют армянские добровольческие дружины, так вот, с недавних пор турки ночью пробираются в окопы и зверски расправляются со спящими. Вспарывают животы, отрезают головы, чтобы потом выставить их над своими траншеями… Нужно разобраться в этом вопросе…

М-дя, как там говорится? Прежде, чем загадать желание, подумайте о том, что оно может сбыться… Только вот-вот ездил по ушам Штайнбергу про Чёрное море и прочие тёплые места, и — пожалуйста!.. Ладно, скатаемся, посмотрим, что там за моджахеды завелись…

Три недели на подготовку, ещё почти неделя на дорогу, и мы на Кавказском фронте. Стратегически здесь обстановка была достаточно благоприятной: Эрзерум, Ван, Трапезунд, Эрзинджан были наши, 3-я турецкая армия, возглавляемая аж самим военным министром Энвер-пашой, один раз уже была разбита, все военные действия велись на территории противника, то бишь в Турецкой Армении. Зима выдалась внезапно суровой, поэтому до сих пор на фронте было затишье, и наши, и турки отогревались на солнышке, как сонные мухи, и только в мыслях лелеяли планы по разгрому неприятеля. Что, однако, не мешало некоторым отморозкам учинять кровавые «развлечения», явившиеся причиной нашего здесь появления.

Для карательной операции взял с собой взвод Остапца и ещё несколько человек с незаменимыми в данном случае знаниями и навыками. Учитывая, что в горах наши лохматые лесные камуфляжи будут работать с точностью до наоборот, переоделись в вылинявшие хэбэшки кучерявого срока носки, почти подменку, погоны, само собой, надели маскарадные, и я опять стал штабс-капитаном. Прибыв на место, пошли знакомиться со «смежниками». Регент, наверное, вполне здраво рассудил, что не нужно давать Ник Нику лишний козырь в руки, и на Кавказском фронте аналога нашего батальона не было, его роль выполняла 1-я Кубанская казачья пластунская бригада. Подъесаул, командовавший сотней, к которой нас прикомандировали, принял нас демонстративно радушно, очевидно, подчиняясь приказу с самого высокого верха, и, заливаясь соловьём, рассказывал, как десантировались на Трапезунд и как при обороне Сарыкамыша «взяли в шашки почти тыщщу бусурманов». В общем, утончённо, на его взгляд, издевался над приехавшими наводить порядок столичными «варягами», пока несколькими полуфразами-полунамёками ему не дали понять, что относимся мы к тем, кого в армейском простонародье по шифровке на погонах называют «ОНи». То бишь тянем армейскую лямку в 1-м Нарочанском батальоне, ну и так далее. Поняв, что весовые категории несколько разные, подъесаул ерепениться больше не стал, и дальше общение пошло в дружественной и взаиморасполагающей обстановке. А узнав, зачем именно мы приехали, чуть не разнёс стол, за которым сидели, ударом кулака, сказав, что сам со своими пластунами хотел наведаться «в гости», но получил от начальства категорический отлуп по всей форме. И тут же послал вестового за командиром армянских добровольцев, в чьих окопах и случилась резня. Последний, мощный и коренастый, заросший чёрной бородой по самые глаза, вскоре явился, представился Гургеном Акселяном, что в переводе на язык родных осин означало, что мы будем иметь дело с «Волчонком, сыном Отца Мира» (вот уж и не догадывался, что имя Аксель имеет не совсем арийское и нордическое значение). И разговор пошёл в другом направлении…

— У нас всо било тихо, как и вездэ. Но дыва мэсяц назад появылса эты бози тхер![10]

— Гурген!.. Не горячись!.. Тут вот как раз по их души из самой столицы господин штабс-капитан приехал! — Подъесаул кидает на меня косой взгляд. — Ты же знаешь, я хотел своих пластунов поднять, но генерал запретил…

— Э-э-э, чито там тывой генераль! Всо сыдыт в сывой кабынэт, карта сымотрыт! Пасыматрэл бы, чито оны в Ванэ сдэлалы! У мэня там пачты вса сэмья пагыбла! — Армянин стискивает кулаки так, что белеют костяшки пальцев, а в уголках глаз появляется и усилием воли загоняется обратно то, что обычно называют скупой мужской слезой. — Тыраюрадны брат там биль, вэс город убылы, толко тыры старыка живымы осталысь, рассказалы, как нашых жён и дочэрэй насыловалы, а потом глотка рэзалы, вешалы, на крэст распыналы! Как бэрэмэннным жывот кынжаламы впарывалы, дэтэй у матэрэй на глазах убывалы!.. Чатлахэ![11] Мортвы горад стал! В домах мортвые, на улицах мортвые!..

— Я так понимаю, что они незаметно приходили ночью, резали часовых и всё? — пора переводить разговор в нужное русло. — Больше ничего не происходило?

— Нэт… Голова отрэзалы и уходылы… Потом на палка у сэбя в окопах ставылы, читобы мы видэлы… Зынаю, чито думаешь! Чито спалы на посту!.. Нэт! Нэ спалы! За каждого галавой ручаюс!..