— Саму форму микрофона предложил один из наших флотских офицеров, но его докладную записку лежебоки из ГВТУ благополучно похоронили в своих архивах. Специальная техническая комиссия, организованная по приказу регента, нашла эту бумажку, решила, что вопрос заслуживает внимания, и в числе других передала на экспертизу. А дальше академик Павлов взял вопрос под свой контроль…

— Деннис, вы приоткрыли мне одну техническую тайну, может быть, скажите пару слов о стратегической? — Фон Штайнберг испытующе смотрит на меня.

— Понимаете, Генрих, это опять-таки связано с тем, чем закончится встреча… Но если исход будет благополучным, я, наверное, окажусь немного южнее. Балтика и летом холодна, а вот в Чёрном море можно с удовольствием искупаться. — Делаю многозначительное выражение лица и заговорщицки подмигиваю. В конце концов, кто-то сказал, что человеку свойственно ошибаться. А чем я — не люди?..

В реальность меня возвращает лёгкий хлопок по плечу. Расслабился, блин, и закемарил, лёжа на дежурной койке в отведённом нам «для спання» кубрике. Стоящий рядом Егорка, а точнее, уже Егор, служба в охране высочайшей особы превратила былого бесшабашного сорвиголову в матёрого головореза, внешне всегда спокойного и расслабленного, но в мгновение ока становящегося смертельным кошмаром для всего, что может угрожать охраняемой персоне. И называть эту машину для убийства Егоркой или Змиюкой как-то уже не получается…

— Командир, регент зовёт.

М-да, это для всех остальных подданных он — его императорское высочество регент Российской империи великий князь и прочая, и прочая, а для своих «теней» Михаил просто регент или, с моей подачи, ВИП… Что-то спросонья меня на философию тянет, старею, что ли?..

— Добро, иду…

Вышеупомянутый регент, он же в очень узком кругу просто ВеКаэМ, встречает меня внимательным взглядом и очень подозрительной обходительностью:

— Проходите, Денис Анатольевич, присаживайтесь. Чаю не желаете?.. Или что-нибудь покрепче?..

— Спасибо, Михаил Александрович, лучше — первое, — из вежливости соглашаюсь на чай и жду продолжения интриги. Уж больно загадочно у великого князя глазки блестят…

— До Петрограда ещё идти и идти, времени для размышлений с избытком. Да и поговорить хотел с вами, всё же из триумвирата ближе всех к простым солдатам именно вы… Соглашение с Вильгельмом о «странной войне» достигнуто, обе стороны обязались в этом своим parole d’honneur[9], я думаю, что германскому императору можно верить. Так что в эту летнюю кампанию Западный и Северо-Западный фронты ждёт затишье. Что, собственно, меня и беспокоит. Не возникнет ли из-за этого нового очага недовольства, могущего привести к беспорядкам? Солдаты устали сидеть в окопах, хотят окончания войны, много дезертиров…

Как там звучит золотое правило Российской армии? Чем бы солдат ни занимался, лишь бы зае… устал очень сильно? Примерно это надо и нам устроить. Только вот как? Хотя есть вариант, но послушаем сначала регента…

— …Помнится, мы как-то говорили о том, что нужно объединить всех фронтовиков в свою организацию. Наподобие, если уместна параллель, рыцарского или монашеского братства. Если помните, даже название придумали — «Фронтовое братство», но потом отказались из-за определённой выспренности. Я думаю, название Русский воинский союз или, если угодно, Российский общевоинский союз больше подойдёт…

Ага, аббревиатуру РВС раньше расшифровывали, как Реввоенсовет, а РОВС вроде как запятнал себя пособничеством Алоизычу, чтоб он сдох, козлина усатая. Что так, что так, ну, это с моей точки зрения, здесь этого ничего нет и, надеюсь, не будет… А вот это вы зря, ваше высочество! Думаете, стоит что-то объявить высочайшим указом, оно тут же и заработает? Не-а, любое событие нужно сначала подготовить…

— …И если сейчас объявить о его создании…

— Прошу извинить, Михаил Александрович, что перебиваю, но сейчас простые фронтовики-окопники этого не поймут. Им не нужны воодушевлённые речи о «братстве, спаянном кровью супостата», их больше волнует, как там жёнка с хозяйством управляется, да когда по домам распустят, и чего можно будет побольше стащить с собой. А что касается вынужденного безделья, так во все времена у нас война заменялась боевой учёбой. Только учёбу надо организовать по-умному. А перед этим разделить подразделения на обычные, задача которых просто держать линию фронта, и ударные части, которые и создавались для прорыва обороны противника. Для первых — оборона от А до Я, для вторых навскидку — штурмовые действия в различных условиях местности, тактика ближнего боя, полоса препятствий, ну и ещё надо будет подумать в спокойной обстановке. Ну, и, конечно, для всех — огневая и рукопашный бой.

— Захотят ли?

— Во-первых, есть для хотения командиры, начиная со взводных унтеров, а во-вторых… Если за вашим именем появится приказ о проверке готовности к летней кампании и проведении, к примеру, соревнований по стрельбе, причём рота, выигрывающая в дивизии, будет иметь право отправить в отпуск трёх самых метких. Я думаю, это сыграет. Да и офицерские результаты тоже должны учитываться. А что касается РВС или РОВСа, то, насколько я знаю, Корпусу госбезопасности разрешили работать в армии? Пусть через свою агентуру запускают информацию под видом слухов, что, мол, после победы и земля фронтовикам будет, и прочие льготы. И полковых священников к этому подключить через протопресвитера Щавельского. Пусть готовят почву. А помимо этого нужно менять сознание простого обывателя, что солдат — это не быдло хамское, а действительно защитник Отечества, готовый бить врага до последней капли своей, а ещё лучше — вражеской крови.

— То есть вы считаете, что рано об этом думать?

— Нет, думать надо сейчас и очень вдумчиво, простите за тавтологию, а вот объявлять о всевозможных плюшках для победителей надо тогда, когда победа действительно не за горами. Насколько я знаю, на каждом фронте, кроме Кавказского, создан батальон спецназа по образу и подобию 1-го Нарочанского. И костяк офицеров и, что более важно, унтеров прошёл обучение у нас. И в должной мере понял, как правильно строить отношения с солдатами. Проработать этот вопрос во всяких ударных частях и «батальонах смерти», затем и в обычных подразделениях. Быстрого результата в последних, естественно, не будет, но создать условия, когда любого командира за пренебрежительное отношение к подчинённым опустят ниже плинтуса в узком кругу, вполне по силам.

— Ну, хорошо, оставим пока вопрос открытым. — Регент решает не сдавать позиции и берёт паузу. — Вам, конечно, интересны подробности нашей беседы с Вильгельмом?

— Скорее, то, о чём вы смогли договориться. То есть практические результаты.

— Ну, что ж, извольте. Кайзер сначала пытался упирать на вариант сепаратного мира, но и для него не является тайной, что война проиграна и окончательное поражение Германии — вопрос скорого времени. Поэтому мы, предлагая «странную войну», даём ему возможность, перебросив войска на Западный фронт и потрепав союзников, выторговать для себя более выгодные условия мира. Тем более что на основе вашего «послезнания» я изложил ему информацию, якобы полученную от арестованных революционеров и руководивших ими британских офицеров о задаче уничтожить сначала Российскую империю, затем Германскую, чтобы ничто более не мешало мировому господству англосаксов. При обязательной ликвидации неугодных членов правящих династий. И несколько перефразировал план Моргентау применительно к реалиям нашего времени. А также рассказал про возможное Кильское восстание и последовавшую затем революцию в Германии, спасибо Фёдору Артуровичу за его феноменальную память и обширные знания в области истории. Вильгельм, посчитав, что я приоткрываю тайну союзнических переговоров, был очень впечатлён. И довольно спокойно согласился на наши условия. Реальных обширных боевых действий на Северо-Западном и Западном фронтах вестись не будет, мы оставляем за собой свободу действий в отношении Австро-Венгрии и других союзников рейха. Тут Вильгельм сам озвучил фразу железного канцлера о том, что ради мира с Россией он готов пожертвовать Австро-Венгрией… Да, и отдельным нашим требованием является смягчение режима содержания наших военнопленных. Я намекнул кайзеру о судьбе коменданта Андерсонвилля, он обещал разобраться.