Мне не нравится повышенное внимание, с которым все смотрят на нового гостя. Это нервирует, особенно, когда я понимаю, что тот глядит прямо на меня. Не мигая, пристально, провокационно.

Кивает на какие-то реплики отца, пожимает руку, а смотрит на меня.

— Кто он вообще такой? — нервно спрашиваю у Шона, поправляя бретельку платья.

Оно уже не кажется мне таким красивым. Слишком открытое и вызывающее. Хочется спрятаться, укрыться.

— Конечно, это имеет значение, Кейти, — в голосе молодого мужчины слышится восторг и некоторое благоговение. — Твоему отцу удалось получить не просто Омару, а самого наследника. Представляешь, какие это перспективы?

— Не представляю!

Я отвечаю немного резко, убираю руки и хочу уйти с середины танцпола, но делаю это слишком поспешно, наступая на краешек платья и едва не падаю.

— Кейти!

Шон вовремя успевает меня поймать и удержать.

— Ты в порядке?

Он встревожен и мне становится немного стыдно за своё поведение. Я слишком строга к нему и к другим.

— Всё хорошо, — улыбаюсь в ответ. — Наверное, я просто устала. Такой насыщенный вечер. И страшно хочется пить.

Мы возвращаемся к нашему столику, где я утоляю жажду глотком игристого вина. Спиной чувствуя хищный взгляд. И как только этот модифицированный дырку между лопаток не прожёг?

Неужели не понимает, что это неприлично так глазеть.

— Всё нормально, милая? — интересуется мама. — Ты побледнела.

— Здесь просто душно.

— Давай выйдем на балкон, — предлагает Шон, но мама его перебивает.

— Позже. Отец идёт и с ним очень важный гость. Милая, улыбайся, ты должна ему понравится.

Улыбка прилипает к лицу, когда я поворачиваюсь навстречу гостю. Насквозь фальшивая и нервная и мне кажется, что это видят все.

Вблизи он еще более мощный и устрашающий. На целую голову выше Шона, широкоплечий, темноволосый и страшно опасный. Особенно пугал его взгляд. Янтарный, обволакивающий. Самый настоящий хищник.

Кажется, отец представляет нас, но я почти ничего не слышу и прихожу в себя лишь услышав своё имя.

— Очень приятно, Кейтлин.

Омару произносит моё имя слегка понизив голос, и я вспыхиваю еще сильнее от злости. Мне хочется верить, что от злости.

Оборотень протягивает руку для приветствия.

Не хочу её брать! Не хочу! Но правила приличия требуют и отцу так важно.

Я осторожно вкладываю ладошку ему в руку и слепну на мгновение от слишком яркой, непонятной вспышки перед глазами.

Кейт

— Кейтлин. Кейтлин?

Голос Шона совсем рядом, и я тянусь к нему, пытаясь выбраться из этого непонятного дурмана, накрывшего меня с головой.

Вспышка исчезает так же быстро, как и появилась.

Снова банкетный зал, круглый столик и моя семья. Шон, держащий меня за руки и тревожно заглядывающий глаза. И модифицированный за спиной.

Отпустил руку, отошел, но всё равно смотрит. Я сейчас чувствую взгляд модифицированного еще сильнее, чем до этого.

Я вообще очень хорошо его чувствую. Словно Омару касается меня не взглядом, а своими руками. Нежно проводит по плечам вниз и снова вверх, до самых лямок платья.

А потом его рука касается спины, оставляя на ней клеймо ладони.

Я судорожно вздохнула, чувствуя, как необычно чувствительной стала грудь, как ткань дорогого платья тревожит и трётся о набухшие вершинки.

Стыдно. Ох, как мне стыдно. Так не хочется, чтобы это кто-то заметил.

Я дёрнулась, вырывая руки из захвата Шона и обхватывая плечи, отступая еще ближе к жениху. Словно ища спасения.

— Кейтлин? — в голосе отца слышится упрёк.

Да, я поступаю сейчас крайне невежливо. Да еще с модифицированным, который к тому же чистокровка. Это просто открытый вызов. Но мне не хочется об этом думать.

— Простите. Здесь так душно, — бормочу едва слышно. — Шон, проводишь меня на балкон?

— Конечно, дорогая.

Он растерян, но выполняет мою просьбу.

Я хватаюсь за руку жениха, как за спасательный круг, и спешу прочь из зала. Прочь от этих нечеловеческих глаз, которые выводят меня из равновесия.

— Прошу простить мою дочь, — слышится сзади голос отца. — У неё сегодня помолвка. Она так нервничает.

— Я понимаю, — вкрадчивым голосом отзывается оборотень и, наверное, только я слышу в его голосе странное напряжение. — Молодость.

Не могу удержаться и оборачиваюсь у самых дверей.

Рейф смотрит.

Чёрт! Он смотрит мне вслед, и даже отсюда я вижу пламя в этом взгляде. Пламя, которое не обещает мне ничего хорошего.

— Хочу уехать отсюда, — бормочу, хватаясь за перила и чуть ли не свешиваясь, вдыхаю полной грудью ночной воздух, полный аромата цветущего сада под нами.

Будто это может отрезвить меня сейчас.

— Кейти? Что случилось? Вы встречались?

— С кем?

— С Омару.

Шон встаёт рядом. Но в отличие от меня, он не смотрит на ночной город впереди. О нет, молодой мужчина изучает меня.

— Первый раз его вижу.

— Омару так смотрел на тебя. Мне это не нравится.

— Тебе показалось.

Мне не хочется волновать его. Он же мой рыцарь. Не приведи господи, ринется отстаивать честь в борьбе с этим зверем.

Я даже смогла выдавить улыбку.

— Кейти, ты всегда можешь мне всё рассказать.

— Нечего рассказывать.

— Я видел, как ты побледнела, когда он взял тебя за руку.

— Испугалась. Он же модифицированный. Мы ничего не знаем о них. Мне просто стало страшно.

— Ты не говорила, что боишься их.

— А ты и не спрашивал, — устало вздыхаю в ответ.

Мне не нравится этот разговор, что мне приходится оправдываться. Не нравится, что даже здесь на балконе я не могу расслабиться и не думать о Рейфе Омару.

— Но я видел, как он изменился, — неожиданно продолжил Шон. — Когда коснулся тебя.

— Глупости, — отвечаю, опуская голову.

Пряди волос упали на лицо, пряча румянец, который выступил на щеках.

— Это не глупости, Кейти. Ты бы видела, как вспыхнули его глаза. Настоящий звериный взгляд.

— Что ты хочешь от меня? Чтобы я испугалась еще сильнее? Хорошо, я испугалась. Доволен?! — последнее я выкрикиваю и тут же затихаю, прижимая пальцы к губам.