День проходит быстро, и я так счастлива, что никогда его не забуду. Меня волнует больше всего именно подготовка к празднику. Само ожидание торжества, когда все вокруг становится краше. Моей радости сопричастен весь мир.

Ради праздника мама зажгла много свечей вокруг черешневого дерева и привязала на ветки цветные лоскутки. Расстелила покрывало, чтобы разложить еду, поставила даже кувшин с лимонадом. Папа играет на гитаре, и мы распеваем наши баллады. Я ему аккомпанирую, стучу в бубен. Потом он кладет свой инструмент в сторону, только я отбиваю такт, а он тем временем подхватывает маму за талию и увлекает в танце. Она смеется, следует за ним. Только папа может так ее рассмешить. Юбка развевается, открывая щиколотки, ее босые ноги на голой земле такие красивые. Она смотрит папе в глаза, и папа не может отвести от нее взгляда. Только мама может вызвать в нем такое чувство. Я настолько счастлива, что хочется плакать.

Потом наступает время подарка. Мне не терпится, я вне себя. Обычно мне не дарят слишком большие вещи, будет трудно забрать их с собой, когда мы снова пустимся в путь. Папа мне делает рогатку или вырезает что-нибудь из дерева: однажды я получила очень красивую фигурку бобра. Но на этот раз все по-другому. Папа на мгновение выходит из дома и возвращается с велосипедом.

Мне просто не верится. Велик — мне, и только мне.

Он не новый, немного ржавый, и колеса у него разные. Но какая разница? Это мой велик. У меня никогда не было велосипеда, этот первый. Я так рада, что даже забываю, что не умею ездить на нем.

Научиться недолго. Папа преподал мне несколько уроков, и, пару раз свалившись, я катаюсь без остановки. Изо всех сил кручу педали между рядами деревьев; мама говорит, что пыль, которую я поднимаю, видна из дома. Мы договорились, что этот велосипед я оставлю, когда настанет время уходить, но папа пообещал, что у меня будут другие. Но такого уже не будет. Никакой другой велосипед не сравнится с первым.

Волосы у меня сильно отросли, доходят до середины спины. Я горжусь моими волосами, они такие же длинные, как у мамы. Та сказала, что, если я не хочу стричься, нужно их, по крайней мере, как-то скреплять. И дала мне одну из своих заколок, ту самую, с синим цветком, которая так нравится папе. Я знаю, как мама дорожит этой заколкой, и ни за что на свете не сломаю ее.

Но однажды вечером я возвращаюсь с очередной прогулки, и заколки больше нет в моих волосах.

Я настолько огорчена, что никому ничего не говорю об этом. И хотя мама с папой за ужином замечают, что настроение у меня неважное, я предпочитаю молчать. Вот только на следующий день оказывается, что заколки нигде нет. Я повторяю тот же путь, что и накануне, снова и снова, туда и назад, но без толку.

Этот сад — настоящий лабиринт. Здесь легко заблудиться, говорю я себе. И собираюсь обшаривать его, пока не найдется мамина заколка.

На четвертый день, когда я занимаюсь поисками уже довольно далеко от дома, происходит очень странная вещь. Что-то внезапно бьет меня по лицу. Я торможу, вдавливая пятки в щебенку, оборачиваюсь.

На земле лежит заколка с синим цветком. Откуда она прилетела прямо мне в лицо? Ветер тут ни при чем, на деревьях не дрожит ни единый листик. От изумления я не могу сдвинуться с места. Чувствую, что задыхаюсь, но не в силах сделать вдох.

Я возвращаюсь домой с заколкой, но никому не рассказываю о том, что произошло. Я должна найти объяснение, поскольку чувствую, сама не знаю почему, что в этом моя вина. Пока не знаю какая. Но — моя.

Ночью мне не заснуть. Думаю наутро снова отправиться на то же место. Да, так и сделаю. Ибо невероятно, чтобы это было правдой, так не бывает, просто с ума сойти.

Утром после завтрака я тут же уезжаю прочь. Я помню, где нашла заколку, к тому же на земле остались следы резкого торможения пятками. На этом месте стоит странная тишина. Ни насекомых, ни птиц, ничего живого: будто все земные существа внезапно исчезли. Размышляя, с чего это вдруг, я оглядываюсь и вижу нечто такое, чего вчера здесь не было. Или я не заметила.

На коре дерева кто-то вырезал стрелку.

Я растеряна, смущена. Что еще за шутки? Это все не взаправду. Правило номер четыре: никогда не приближаться к чужим и не позволять им приближаться к тебе. Но я не уверена, что это подстроили чужие. Внутренний голос говорит мне, что они тут ни при чем. А значит, я могу пойти туда, куда указывает стрелка. Смотрю в том направлении: там нет ничего, только деревья. Кладу велосипед на землю, иду проверить, в чем дело. Через каких-нибудь десять шагов нахожу еще один знак.

На этот раз стрелка вырезана на коре персика.

Следую за ней, нахожу третью, на миндале. Потом четвертую, пятую, шестую. Просто охота за сокровищем. Я так разгорячилась, что забыла о страхе. Я молодец, я иду в заданном направлении, и, по правде говоря, меня мало интересует, какая награда меня ждет в конце. Я даже об этом не думаю, может быть, потому, что впервые играю не одна.

Ведь только это и очевидно: стрелки вырезал кто-то другой.

Выхожу на полянку. К моему великому изумлению, последняя стрелка описывает круг.

Что за ерунда? Где мне теперь искать? Я вдруг чувствую себя полной дурой. Надо мной просто подшутили. Вовсе не смешно. Но происходит что-то странное. Я оглядываюсь: такое ощущение, что я здесь не одна. Кто-то наблюдает за мной. Я почти вижу чьи-то глаза, устремленные прямо на меня.

— Эй! — кричу я в густую поросль.

— Эй! — отвечает эхо.

— Выходи!

— Выходи!

— Ты там?

— Ты там?

— Знаю, ты там…

— Знаю, ты там…

Я знаю: там кто-то есть. Эхо отвечает вроде бы моим голосом… но это не мой голос — я почти уверена. Мурашки бегут по спине.

Нужно вернуться к велосипеду. Нужно ехать домой.

Я думаю об этом весь вечер. Сижу за столом, ем овощи, а сама рисую пальцем среди хлебных крошек круговую стрелку, такую же, как на последнем дереве. Мама с папой ничего не замечают. Мою посуду после ужина, а сама не перестаю ломать голову, что означает эта стрелка. Ложусь в постель, но не могу заснуть.

На следующий день возвращаюсь на ту полянку. Руки у меня влажные от волнения. Но я должна пойти до конца, иначе не успокоюсь. Только на одно может указывать этот последний знак. Только это одно и пришло мне на ум. Знаю, это немного глупо, но больше мне ничего не придумать. Я набираю в грудь побольше воздуха и широко раскидываю руки. Потом начинаю кружиться. Сначала медленно, потом все быстрей, быстрей. Кружусь и кружусь, глядя по сторонам. Деревья крутятся вокруг меня, будто карусель на полном ходу. Все пуще и пуще. Еще пуще. Я изо всех сил пытаюсь сохранять равновесие. Поднимается легкий ветерок, развевает мне волосы. Теперь деревья крутятся вместе со мной.

И вот среди стволов показывается лицо.