Важной задачей царской администрации было поддержание вооруженных сил. Военное дело достигло высокого уровня тактического умения и в бою, и при долгих осадах, равно как и значительной специализации: существовали различные виды войск с особенным вооружением — например, тяжелые фаланги с длинными копьями, легковооруженные отряды с маленькими круглыми щитами, лучники и пращники, расчеты осадных приспособлений и метательных орудий, кавалерия и флот. Все эти войска требовали специальной подготовки. Порой цари собирали огромные — например, в битве при Рафии сражались 140 000 человек — и разнородные армии: они состояли из профессиональной регулярной армии, вспомогательных наемников, отрядов союзных городов и федераций и в некоторых случаях солдат, набранных из негреческого населения.

В Селевкидском царстве условия несколько отличались. Здесь не было такого объединяющего географического элемента, как Нил; расстояния между столицами и периферийными сатрапиями способствовали центробежным тенденциям, которые приводили к узурпациям власти и отпадению земель. Но принципы управления не отличались от тех, что действовали в птолемеевском Египте. Здесь создатели державы также основывали свою власть на объединении местных традиций, особенно в администрации восточных провинций, и греческих гражданских традиций, которые использовались при управлении городами. Самым важным чиновником под властью царя являлся «управляющий делами» (epi ton pragmaton) — нечто вроде визиря; его пост был унаследован от древних восточных царств. Подать и доходы собирались в царскую казну (to basilikon), которая находилась в ведении «управляющего доходами» (epi ton prosodon); ему подчинялись местные финансовые чиновники в провинциях. В конце III — начале II века до н. э. над провинциями Малой Азии стояла фигура, похожая на вице-короля, — «управляющий делами за Тавром». Другим важным чиновником был «управляющий двором» (epi tou koitonos). Царство делилось на провинции, которые в целом соответствовали сатрапиям Персидской державы. Их наместники, стратеги («полководцы»), объединяли военные и гражданские функции. Внутреннее деление сатрапий на районы и более мелкие единицы — топы, различалось в зависимости от размеров и местонахождения каждой из сатрапий. Свет на вертикаль власти проливают надписи, содержащие распоряжения царей, и сопроводительные письма, приказывающие нижестоящим властям действовать в соответствии с ними и высекать их на камне. К примеру, собрание датирующихся 209 годом до н. э. документов, найденное у Филомелиона во Фригии, включает царский указ (prostagma), назначающий Никанора верховным жрецом всех святилищ в малоазийских провинциях. Этот указ сначала был послан Зевксиду — второму человеку в государстве после царя, который передал его Филомену, сатрапу Фригии; в свою очередь сатрап отправил его главе региона — Энию, который передал его Деметрию, предположительно, начальнику топа. Наконец, Деметрий вручил копию другому адресату — вероятно, местному чиновнику или жрецу. Вся процедура передачи заняла не более месяца. Селевкиды на своей территории обнаружили уже существующую инфраструктуру, в особенности дорожную сеть, которая упрощала связь и торговлю. Улучшения выразились в первую очередь в развитии в пригодных местах сети городов и портов, которые могли служить центрами транзитной торговли между Востоком и Западом.

До 188 года до н. э., когда римский сенат пожаловал царя Эвмена II огромными территориями в Малой Азии, прежде входившими в Селевкидское царство, царство Атталидов было относительно небольшим. На своих землях Атталиды использовали существовавшие ранее административные структуры. Македонско-Фессалийское царство Антигонидов на всем протяжении своего существования было намного меньше прочих эллинистических царств, и главной его целью было удержание контроля над подвластными городами Греции и Эгейских островов. Это требовало сложных договоренностей между царями, желавшими установить свою власть, и городами, которые никогда не переставали бороться за свою автономию.

Эллинистические царства были многоэтничными и многоязычными, что представляло для властей еще одну проблему. Даже в куда более однородном с точки зрения культуры Македонском царстве Антигонидов часть сельского населения являлась негреческой по происхождению; но большинство из них — в основном, но не исключительно фракийцы — использовали греческий язык для составления эпитафий и посвящений и были сильно эллинизированы. В Азии и Египте дела обстояли сложнее. В малоазийских царствах старые и новые греческие города, почти исключительно заселенные греками, соседствовали с сельскими поселениями, обитатели которых принадлежали к различным коренным этническим группам Анатолии — мизийцам, карийцам, фригийцам, лидийцам, пафлагонцам, фракийцам и другим. Наемничество было источником для новых иммиграций — иранцев, галлов и евреев. В царстве Птолемеев в дополнение к местному египетскому населению и греческим поселенцам мы находим также большое количество иудеев и наемников различного происхождения. Селевкидское царство, особенно в период его величайшего расширения в III веке до н. э., было разнообразнее всех в том, что касается этнических групп и языков. В отношении этих различных народностей царской администрации приходилось осуществлять главным образом две задачи: налогообложение и правосудие.

Коренные народности, проживавшие на царских землях, сохранявшие при этом некоторые формы самоорганизации для решения местных задач, известны под названием laoi («народы»). Они обрабатывали землю царя и коллективно платили подать либо царю, либо лицу, которому тот мог пожаловать эту землю, — придворному, бывшему военному командиру, разведенной царице. Подать, которую уплачивала деревня — а не отдельный земледелец, — обыкновенно составляла десятую часть того, что производила земля, и определенную часть (как правило, от 2 до 12 %) стоимости добываемых древесины, скота, вина и других товаров. Иногда, однако, встречается и подушная подать. Современный термин «сервы» неточно передает положение лаой. Последние были лично свободны в том смысле, что они не являлись собственностью другого лица или института. Когда земля, которую они обрабатывали, переходила в новые руки путем завоевания или пожалования, менялся получатель подати, но это не значит, что они становились собственностью нового землевладельца или что они были прикреплены к земле. Когда царь прирезывал их землю к территории города, они становились периэками (paroikoi — «живущие вблизи города»). Обобщения относительно положения лаой, как правило, ошибочны. Учитывая частоту войн и необходимость царей заполнять казну деньгами, чтобы платить своим армиям, угнетение и эксплуатация неизбежно оказывались всеобщими. В Египте, о жизни коренных жителей которого известно больше, во II веке до н. э., особенно в условиях хаоса гражданских войн, часть населения, став жертвой угнетения и беззакония, покинула свои поля и занялась разбоем. Декрет Птолемея VIII об амнистии, выпущенный в 118 году до н. э., после длительного периода гражданских войн, ясно свидетельствует об этой проблеме. Царское воззвание требовало, «чтобы люди, которые ушли в анахоресис[35] ввиду того, что они повинны в воровстве или совершили другие преступления, вернулись к себе домой и возобновили свои прежние занятия, а… оставшееся их имущество не должно быть продано»[36]. В Малой Азии Аристоник получил поддержку в своем восстании против Рима в конце II века до н. э. отчасти из-за разочарования местного населения царства Атталидов.