– Золушка, вам куда? – спросил на французском высунувшийся из окошка водитель, молодой парень в костюме розового зайца.

Тая назвала адрес. Машина остановилась, девушка забралась на заднее сиденье.

– Мы как раз в ту сторону, – сообщил он и подмигнул пассажирке, сидевший рядом с ним.

Это была девушка в костюме серого волка.

– С Новым годом, – сказала она, повернувшись к Тае.

– И вас тоже, – тихо ответила та.

– Не приставай к Золушке, – весело сказал парень, – видишь, она удрала от своего принца… Только, думаю, обе туфельки на месте?

И он тоже повернулся к Тае.

– А может, это принц удрал от меня! – с вызовом проговорила Тая.

– Сказка наоборот? – спросил парень и захохотал.

– Все бывает, – нехотя ответила она.

– Не приставай к Золушке, – заметила девушка. – И смотри на дорогу!

– Слушаюсь, моя волчица, – ответил он.

Таю высадили возле шале, она поблагодарила и протянула деньги, но и «заяц» и «волчица» тут же обиделись и отказалась.

– Советую помириться с принцем, – сказал на прощание парень, – негоже в праздники находиться в таком печальном настроении. Уж не знаю, что там у вас случилось, но вы же чуть не плачете!

– Спасибо, – тихо ответила Тая и натянуто улыбнулась.

Машина уехала, а она открыла дверь и глубоко вздохнула, стараясь придать лицу спокойное умиротворенное выражение. Если даже чужие ей люди заметили, в каком она угнетенном состоянии, то отец уж точно все увидит и поймет. И огорчать его и портить настроение она совсем не хотела.

Тая сняла шубу и вошла в гостиную. Отец сидел возле камина с рюмкой коньяка, напротив него в кресле устроился Петр Семенович.

– А вот и дочь! – обрадованно произнес Глеб Васильевич.

– Доброе утро, – сказала Тая и вежливо улыбнулась.

– Утро? – рассмеялся Петр Семенович. – Вообще-то уже пятый час. Но я понимаю, после гуляния всю ночь для вас, молодых, и вечер как утро. Мой Антон еще даже не являлся. Кстати, где он? Мы с женой были уверены, что вы в одной компании.

– Наверное, у Поли, – ответила Тая.

– А разве она не здесь проживает? – удивился Петр Семенович. – Кажется, вы же вместе приехали… или я что-то путаю?

Тая напряженно пыталась вспомнить подробности «легенды», придуманной Антоном, но в голове был полный туман.

– Путаешь! – уверенно сказал Глеб Васильевич. – Никакой Поли здесь нет. Дочка?

– Да, правда, поначалу она была со мной, – торопливо проговорила Тая, – но когда узнала, что приезжает мой папа, решила переехать в другое шале, чтобы никого не стеснять…

– Вот, я же говорю, ее здесь нет, – сказал Глеб Васильевич.

– Мы веселились до утра, – продолжила Тая, – потом Антон поехал провожать Поли…

– Так уж день давно, – заметил Петр Семенович.

– Ну чего ты пристал? – сказал Глеб Васильевич. – Пусть молодые проводят время как хотят.

– Я думал, что Тая и Антон… – начал Петр Семенович и глянул на девушку.

– Вы не будете возражать, если я поднимусь к себе и переоденусь? – спросила она и мило улыбнулась. – А то я так устала в этом тесном корсете!

– Конечно, конечно, – хором ответили мужчины.

– Ты наверняка валишься с ног, – добавил Глеб Васильевич. – Да и под глазами синяки.

– Приятного вам вечера, – пожелала Тая и удалилась на второй этаж.

– Ложись поспи! – услышала она вслед голос отца.

Едва зайдя в спальню, Тая первым делом заперлась на ключ. Она стянула всю одежду и закрылась в ванной. Включив воду, села на пол и расплакалась. Произошедшее не укладывалось в голове. Стас ее бросил? Но в это она не могла поверить. Он производил впечатление по-настоящему благородного человека, и расстаться вот так, ничего не объясняя и просто оставив невнятную записку, – это было вне всяких правил. И то, что он упомянул в постскриптуме, что шале оплачено и она может об этом не беспокоиться, выглядело даже оскорбительно, словно Таю интересовали только деньги и ничего более. От этой мысли она вдруг пришла в себя, перестала плакать и попыталась вспомнить, что она наговорила Стасу этой ночью. Но от усталости, нервного потрясения, все еще непрошедшего до конца опьянения девушка находилась как в тумане, на ум приходили какие-то обрывки ее разглагольствований на тему бедных и богатых, целой картины не возникало.

«Я этого так не оставлю, – сказала сама себе Тая, – он не может без каких-либо разумных объяснений исчезнуть из моей жизни. Ведь клялся мне в любви и даже подарил семейную реликвию!»

Тая погладила массивное кольцо, при ярком свете точечных ламп, вмонтированных в потолок ванной, сапфиры и изумруды искристо сверкали, и кольцо выглядело роскошно.

«Зря я не оценила его сразу, – подумала девушка, любуясь чистотой камней, – решила, что оно старомодное. Глупая я еще! А ведь это антиквариат, восемнадцатый век, как сообщил Стас. Могу себе представить, сколько оно стоит!»

Девушка встала и вытерла глаза.

– А ведь я и правда зациклена на деньгах! – вслух сказала она. – Почему я в такой момент размышляю о стоимости этого украшения? Разве сейчас важно это?

Она тщательно умылась и надела халат. Тая начала успокаиваться, она, конечно, все еще ощущала сильную боль, но не в ее характере было впадать в депрессию, жалеть себя и усугублять этим угнетенное состояние. Если что-то шло не так, как она рассчитывала, то Тая предпочитала действовать, а не заливать все вокруг слезами.

Когда она была подростком, то часто впадала в жуткие депрессивные состояния и, бывало, думала о самоубийстве. Ранняя смерть матери способствовала этому. И в один из таких моментов Глеб Васильевич отвел ее к психологу. На одном из сеансов врач нарисовал перед девочкой емкий и яркий образ.

– Представь дьявола во плоти, – сказал он, – и вот это черное и злобное существо играет с некоей белой овечкой. Он держит глупое животное на веревочке, ведет его туда, куда ему хочется. И сейчас, когда ты думаешь, что сама себе хозяйка и принимаешь решения, это дьявол ведет тебя, как любимую и послушную марионетку, к краю пропасти. Он тебя туда и столкнет, если ты позволишь.

– Я не глупая овца, – ответила тогда Тая.

– Помни об этом всегда, – посоветовал врач.

И с тех пор Тая, как только начинала впадать в депрессивное состояние, сразу вытаскивала из памяти образ ведомой дьяволом овечки и тут же избавлялась от негатива.

– А ведь все верно! – сказала она, глядя в зеркало на свое отражение. – Правильно я размышляю о стоимости. Если Стас решил порвать со мной, то я просто не могу оставить у себя такое кольцо. Это, в конце концов, неприлично, ведь оно стоит огромных денег, не говоря уже об этической стороне. Кольцо Агнессы предназначается невесте Стаса. И разве это не повод, чтобы найти его и вернуть ценную вещь в лоно семьи?