Будучи экстравагантным транжирой, Герод вдобавок был человеком злым и жестоким. Он сурово и презрительно обращался со всеми, кто был ниже его по статусу, а порой даже с теми, чей статус был явно выше. Когда умер его отец, он первым делом лишил афинских граждан наследства, которое тот им оставил по завещанию. Затем он начал терроризировать рабов и вольноотпущенников, которых унаследовал от отца. Всю жизнь он конфликтовал с другими богачами, а один раз даже поспорил с императором Антонином Пием (не переживайте, не только вы о нём не помните) во время восхождения на гору и в конце концов ударил его по лицу. Филострат отрицает, что имел место настоящий удар, но признаёт, что Антонин и Герод принялись толкаться и препираться. Учитывая, что Антонин Пий был самым настоящим императором, а Герод всего лишь управлял несколькими греческими городами и большую часть времени относился к императорской семье крайне подобострастно, эта беспрецедентная драка характеризует его как самого настоящего мерзавца.

Герод не женился до сорока лет, потому что хотел взять в жёны дочь консула и готов был ждать сколько угодно. К тому времени, как ему исполнилось сорок, он уже и сам добился консульства и даже сблизился с императорской семьёй, потому что, несмотря на драку, Антонин Пий сделал его воспитателем своих приёмных сыновей и наследников Марка Аврелия и Луция Вера (Вера тоже никто не помнит, это нормально). Благодаря таким связям он отыскал себе идеальную невесту: четырнадцатилетнюю дальнюю родственницу императорской семьи.

Став одним из богатейших и влиятельнейших людей в империи и заполучив совсем юную невесту, Герод, недолго думая, решил обзавестись наследниками. Первого ребёнка Регилла родила, когда ей было шестнадцать, а её мужу – сорок два. Её сын не прожил и нескольких месяцев, но она практически сразу же вновь забеременела. Она родила двух дочерей, когда ей было семнадцать и восемнадцать, второго сына в двадцать, после чего Герод, по-видимому, позволил ей немного отдохнуть, и, наконец, последнего сына, когда ей было двадцать пять лет. Мы не знаем, были ли у неё ещё беременности. Мы не знаем этого, потому что авторам имеющихся в нашем распоряжении источников не было никакого дела до Региллы. Даже в современных текстах о Героде её упоминают нечасто, а когда упоминают, делают вид, что она была равноправным партнёром в браке. Например, в посвящённой ей статье в «Википедии» утверждается, что первое, что она сделала после свадьбы – потратила своё приданое на огромную виллу в Риме и подарила её Героду. Словно четырнадцатилетняя девочка могла принять подобное решение совершенно добровольно.

Мы никогда не узнаем, на что была похожа жизнь Региллы после свадьбы – как, впрочем, и до. Она происходила из очень богатой и знатной семьи, ей были доступны удобства, о которых другие женщины не могли и мечтать – но её выдали замуж гораздо раньше, чем она стала женщиной в нашем понимании. Нетрудно предположить, что в браке ей жилось крайне невесело. Её, девочку-подростка, увёз к себе в Грецию мужчина среднего возраста – не самый приятный человек, мечтавший о наследнике и заставлявший жену рожать, пока она не произвела на свет жизнеспособного мальчика. Вдобавок он поселил в её новом доме своих приёмных сыновей, к которым испытывал сильнейшую привязанность. Одним из них, Полидевком, он, кажется, восхищался как жутковатый взрослый мужчина, не привыкший к отказам. Подражая Адриану (другому могущественному взрослому мужчине, чьи отношения с молодым человеком, находившимся в подчинённом положении, должны ужасать, но почему-то считаются милыми), Герод воздвиг бесчисленные статуи Полидевка – никому в империи не посвящали столько монументов, кроме, разумеется, членов императорской семьи. Все места, где Полидевк хоть раз стоял, он пометил памятными надписями. Я не шучу: Герод действительно велел высечь надпись, в которой говорилось, что однажды они с Полидевком стояли на этой развилке дорог. Подобное поведение, как и то, что статуи Полидевка изображают его красавчиком, а дело происходит в Афинах, наводят многих историков на мысль о любовной связи между отцом и приёмным сыном. Вероятно, Герод действительно спал с ним. Как бы то ни было, отношения между ними были неравными и жутковатыми. Столь же жутковатым – и, возможно, неприятным для Региллы – было то, что мать Герода тоже принялась ставить статуи Полидевку – правда, уже после смерти последнего. Потому что, разумеется, Полидевк умер молодым, возможно, ещё в подростковом возрасте, и при несколько подозрительных обстоятельствах. Один из современников Герода, Фронтон, писал, что Герод был человеком жестоким, алчным, никуда негодным и бессовестным, нечестивым сыном, тираном и убийцей[115]. Возможно, за закрытыми дверями от относился к Регилле с любовью и нежностью, но её смерть свидетельствует об обратном.

Регилла умерла, когда ей было всего тридцать. Она находилась на восьмом месяце беременности и прожила с Геродом уже шестнадцать лет. Филострат пишет, что Герод велел вольноотпущеннику побить её «за какую-то мелочь»[116], из-за удара в живот у неё начались преждевременные роды, и это её убило. Она умерла страшной, медленной, болезненной и унизительной смертью. Мы не знаем, бил ли Герод её раньше, но в свете всего, что нам сегодня известно о домашнем насилии, маловероятно, что этот фатальный инцидент был первым и единственным эпизодом за шестнадцать лет. Мы не можем судить, насколько распространено было домашнее насилие в римских семьях, но некоторые римские мыслители считали, что в том, чтобы побить жену, нет ничего плохого. Самый известный пример – похвала всё того же Валерия Максима в адрес мужа, насмерть забившего жену за то, что она напилась и тем самым подвергла опасности свою честь. История, скорее всего, вымышленная, и Валерий явно фантазирует о «высокоморальной» римской древности, когда женщины были покорны мужественным мужчинам, а не описывает современную ему реальность, но замуж я бы за него не пошла. Не стала бы я жить и с Проперцием, поэтом, который в одной из своих любовных элегий открыто угрожал своей возлюбленной Цинтии, что, если она ему изменит, он убьёт её, а затем себя: «капать с меча одного будет обоих пусть кровь»[117]. Звучит как слова парня, расправившегося со своей девушкой. Впрочем, на Герода больше похож император Нерон, который в приступе гнева убил свою беременную жену Поппею, пнув её в живот, потому что он был жестоким и эгоистичным душегубом. Интересное отличие от инцидента с Региллой состоит в том, что Нерон, как и мифический человек с дубиной, и Проперций в своём воображении убивали женщин собственными руками (или ногами), а Герод воспользовался инструментом – своим вольноотпущенником Алкимедонтом. Герод был слишком богат и испорчен для того, чтобы бить свою жену самостоятельно.

Убийство жены не повлекло бы никаких неприятных последствий для Герода, если бы не вмешался её брат. Братом Региллы был аристократ по имени Брадуа, тоже консул и друг императорской семьи, который решительно не желал мириться с тем, что его сестра умерла столь унизительной смертью. Брадуа публично обвинил Герода Аттика в убийстве Региллы и довёл дело до суда. Только человек с такими связями и ресурсами, какими располагал Брадуа, мог привлечь Герода к суду по такому обвинению. Формально Брадуа даже был выше его по статусу: он ведь был настоящим римлянином, а не каким-то нечистоплотным выскочкой-греком. Увы, в то же время Брадуа был идиотом с раздутым эго, и у него ничего не вышло.