Экономическая блокада Кубы, установленная США в 1962 году, не только нанесла ущерб экономике, но и негативно отразилась на балете. Как я уже писал, аргентинцы, бразильцы и мексиканцы, составлявшие костяк труппы, разъехались по своим странам. Как раз в этот момент кубинское руководство обратилось за помощью к Большому театру, который командировал меня на выручку заморским коллегам.

Прилетев в Гавану в марте 1963 года, я не сразу стал партнером Алисии. Она еще танцевала с Родольфо Родригесом, прекрасным артистом, который внешне очень напоминал Ива Монтана. Из-за травмы колена и последовавшей за ней операции на мениске он все реже и реже выходил на сцену. Вскоре я стал основным партнером Алисии Алонсо.

Поначалу приходилось непросто. Зрение Алисии угасало, и я вынужден был следить за каждым ее движением на сцене. Случались казусы: во время спектакля она могла задеть кулису или декорацию. Однако вскоре мы выработали собственную систему знаков и сигналов, которая позволяла Алисии уверенней чувствовать себя на сцене. Она различала свет, поэтому по рампе и в кулисах были установлены лампочки, помогавшие ей ориентироваться. У нее выработалась привычка, скользя, чуть пропускать вперед себя ногу, как будто нащупывать опору для нового шага. Эта характерная деталь передвижения по сцене не только придавала ей какой-то неуловимый шарм, но и стала предметом для подражания.

Попытки улучшить зрение предпринимались неоднократно. Первый раз — в 1941 году, когда у девятнадцатилетней Алисии выявили отслоение сетчатки и она почти ослепла. Врачи уверяли, что с балетом покончено, возвращение на сцену невозможно. Она не могла смириться с таким приговором. Не имея возможности заниматься классами и репетировать, Алисия ежедневно продумывала и мысленно повторяла движения и вариации самых сложных балетов. Поэтому, когда она пришла в себя после операции, довольно быстро восстановилась и вернулась в балет.

Во время гастролей Национального балета Кубы в Испании в 1968 году Алисия познакомилась с замечательным офтальмологом, доктором Хоакином Барракером. Ему удалось частично восстановить ей зрение. Но и этот результат был подобен чуду, ведь помимо отслоения сетчатки ей диагностировали катаракту, и это был случай, не поддающийся полному излечению. После стольких лет Алисия вдруг увидела, как изменился мир, и это ее потрясло. В Барселоне она с удивлением смотрела на автомобили новых марок, поражалась обилию ярких цветов вокруг…

Ее повели к берегу на Рамбла-де-лас-Флорес, где к морю ведет небольшая лестница. Присев прямо на ступеньку и прижавшись головой к перилам, она наблюдала, как волны накатывают на подножие лестницы. В какой-то момент Алисия почувствовала, что ее… укачивает! С частичным восстановлением зрения вернулись визуальные впечатления, от которых она успела отвыкнуть.

Она мужественно боролась с недугом и продолжала работать. Но нет худа без добра — со временем у нее развилась невероятная память. Когда кордебалет вставал в линию, она моментально запоминала, кто из танцовщиков за кем стоит. Это порой обескураживало окружающих, как и ее техника, которая, несмотря на болезнь, оставалась прежней. Во время съемок па-де-де из «Лебединого озера» Алисия с первого дубля идеально сделала в своей вариации шерсть пируэтов на пальцах, после чего повторила это. Поверьте, не каждая балерина даже с отличным зрением способна на такое!

Алисия была чрезвычайно любознательна. Болезнь ограничивала ее в зрительном восприятии мира, поэтому лакуны она восполняла при помощи чужих глаз, за счет чужих впечатлений и эмоций, задавая бесчисленные вопросы. Я помню, как потряс ее мой рассказ о первом астронавте, высадившемся на Луну, когда я пытался описать словами фотографии Земли, сделанные из космоса, — тонкую и хрупкую голубую оболочку атмосферы, окаймляющую нашу планету. Алисию интересовало множество вещей, казалось бы, далеких от балета: космос, философия, психология… Она жила в своем мире, в который допускала лишь тех, кто мог привнести в этот мир что-то, увиденное своими глазами. Я помню, как однажды начал рассказывать ей историю о слепой царице, заставлявшей своих приближенных денно и нощно читать ей вслух, и вдруг понял, что попадаюсь в собственную ловушку. Алисия тактично помогла мне выйти из неловкой ситуации.

Я часто бывал дома у Алисии и Фернандо. Их жилище, конечно, не идет ни в какое сравнение с современными особняками, но все-таки это был отдельный дом с садом, где росли пальмы и красные деревья фрамбоян. Во дворе жили собаки, в садике попугай, а в гараже — куры, для которых Фернандо Алонсо оборудовал настоящий инкубатор. Жизнь на Кубе была тяжелой, домашние яйца и курятина всегда приходились кстати.

К слову сказать, я понятия не имел, что «инкубатор» по-испански звучит так же, как и по-русски, и однажды насмешил всех, дословно переведя: «У вас здесь горячие ящики!»

Как иностранному специалисту, мне полагался продуктовый паек, отпускаемый в специальных распределителях. Например, раз в неделю я получал целую курицу — и это была большая привилегия на Кубе, где дела с продовольствием действительно обстояли скверно. В магазинах шаром покати, рестораны и кафе — только при отелях. Весь свой паек — зелень, сыр, картошку — я брал с собой, когда собирался в гости к Алисии и Фернандо. Из принесенных продуктов их домработница на всех готовила разные блюда.

У Алисии тоже были свои привилегии, но крайне незначительные. Например, в то время, когда получить в личное пользование автомобиль считалось практически невыполнимой задачей, ей позволили приобрести «Волгу». До этого она ездила на маленьком «опеле», который, к сожалению, разбился. На спуске отказали тормоза, и, как шофер ни нажимал на педали, машина неслась без остановки, пока не перевернулась. Слава богу, Алисии в автомобиле не было.

Сказать, что кубинцы обожают Алисию Алонсо, — не сказать ничего. Их чувства сродни религиозному поклонению. Для популяризации балета мы объездили множество маленьких кубинских городков и сел. Сначала Алисия говорила вступительное слово, потом мы показывали, что представляет собой па-де-де, как происходит общение партнеров… Принимали нас всюду прекрасно. Однажды приехали в военную часть, расположенную недалеко от Гуантанамо, где на наше выступление собралось несколько сотен солдат. Перед началом нам выдали военную форму, поскольку выступать приходилось в полевых условиях. И вот мы в этой форме, в тяжелых ботинках демонстрировали азы балетного танца — поддержки, пируэты и элементы балетной пантомимы. Вероятно, со стороны это выглядело весьма комично, но у публики вызвало полный восторг.

Рядом с Алисией неотлучно находился Фернандо Алонсо. Думаю, нисколько не преувеличу, если скажу, что он для нее был больше, чем просто мужем. На протяжении долгих лет он был ее наставником и помощником, соратником и поддержкой. Когда Алисия окончательно перестала видеть, Фернандо стал ее глазами. После каждой премьеры он зачитывал ей многочисленные рецензии. Да, не будь Фернандо, мы бы никогда не узнали балерину по имени Алисия Алонсо.

Фернандо добровольно ушел в тень, а впереди шагала слава жены. При этом он сам был незаурядным человеком. Его интересы не ограничивались балетом. Он любил все, что связано с природой, увлекался спелеологией и в свободное время, натянув на голову каску, лазил по карстовым пещерам; его безумно занимала астрономия, поэтому в доме хранились различные телескопы. Еще одним его увлечением была ихтиология — казалось, не существует в подводном мире такого существа, названия которого не знал бы Фернандо. Одним из его лучших друзей был ученый, президент Академии наук Кубы Нуньес Хименес, принимавший в 1957 году вместе с Фиделем участие в партизанской войне против диктатуры Батисты.