Или…

Наутро, за завтраком, Макс поднял глаза от тарелки и обратился к Кристине, одетой за неимением пеньюара в его сорочку. На его лице играла улыбка глубокого удовлетворения.

— Нужно подумать, как найти тебе подходящий дорожный костюм.

Кристина обратила на него столь же одурманенный взор:

— Каким образом? Взмахнешь своей волшебной палочкой?

Макс кивнул в сторону окон:

— Вернее обратиться в лавку модистки, ту, что на другой стороне улицы.

Но Кристина покачала головой:

— Не могу. Представляешь, что скажет модистка, когда я заявлюсь к ней в порванном вечернем платье? Совсем не то, что смотреть в глаза хозяйке несколько минут, прежде чем укрыться в снятой комнате. Примерка потребует немало времени, и все это… — она обвела рукой спальню, — слишком ново для меня. Я не привыкла выставлять напоказ…

— Своего любовника?

— Д-да, — выдавила она, залившись краской.

— Посмотрим. Может, я сам сумею договориться с модисткой, — великодушно решил он. — Меня давно не трогают осуждающие взгляды, а тебе нужно пальто или по крайней мере плащ. Твой туалет…

— Слишком мешал прошлой ночью, — улыбнулась Кристина.

Макс подмигнул:

— Ты чересчур горяча, дорогая. В Минстер-Хилле его обязательно починят.

— Ну да, чтобы каждый слуга многозначительно на меня посматривал? Благодарю, но этот разрыв…

— Яснее слов говорит о том, как мы спешили? — весело договорил он за нее.

— Это ты во всем виноват! Я тут ни при чем. Не будь ты ужасно соблазнителен… как сейчас, голый, загорелый и совсем рядом, только руку протяни, я не хотела бы тебя так сильно и не стала бы постоянно требовать твоих ласк, дерзко и чересчур часто, поэтому мне, возможно, стоило бы извиниться…

— Нет, и никогда не думай об извинениях, — перебил он, гладя ее руку. — Я опьянен тобой и готов на все. — Он осторожно провел пальцем по ее ладони. — А когда привезу тебя в Минстер-Хилл… серьезно подумываю больше оттуда не выпускать.

— А если бы сны сбывались, я бы серьезно подумывала остаться.

Кристина закрыла глаза, чувствуя, как загорается в жилах кровь.

— Собственно говоря, — заметил он, — нам совершенно не обязательно уезжать первым поездом.

Ресницы Кристины взметнулись вверх.

— Согласна!

Она задохнулась, ощущая прежний голод, как будто не было этой ночи. И все только потому, что он продолжал гладить ее ладонь!

— Ты сыт?

Он посмотрел на почти нетронутую еду и после минутного колебания кивнул:

— Сыт.

Вопреки уверениям Макс, прежде чем встать, все же подхватил с тарелки намазанную маслом сдобную лепешку. Она протянула ему руки, и он увидел, как они дрожат.

— Видишь, что ты со мной делаешь? Я словно пьяница… хочу тебя каждую секунду, не могу утолить жажду, даже не даю тебе позавтракать.

Проглотив лепешку, Макс сжал ее пальцы и поднял на ноги.

— Я больше не в силах есть. Посмотрим, чем можно утолить твою жажду.

Она шагнула к нему. О эта его уверенность, столь же соблазнительная, как и красота, его чувственная притягательность, такая мощная, что Кристина понимала женщин, бросавшихся к его ногам.

— Ты всегда так… неутомим…

Ее охватило извращенное наслаждение от сознания того, что она была одной из многих. Репутация Макса, его сексуальная ненасытность манили ее, хотелось пасть низко, окунуться в ту грязь, которой она всегда сторонилась.

— Ты когда-нибудь отказывал даме?

— Только не тебе, — уклончиво ответил он.

— А как вы решаете, милорд, — гортанно выдохнула она, — какую из них выбрать?

Он медленно улыбнулся:

— Разве это имеет значение?

— Мне не позволено спросить?

— Тебе позволяется все, что угодно, дорогая.

— Тогда скажи, что тебе нравится… больше всего.

Он уловил нотки возбуждения в ее голосе.

— Ты снова подумываешь о нашей игре?

— А если и да?

Сжав ладонями ее лицо, он наклонился и впился глазами в ее глаза.

— Тогда мне пришлось бы вновь оседлать тебя, как я всегда это делаю с дамами, которым взбрело в голову поиграть.

— С другой стороны, — томно протянула она, — я не совсем уверена, чего хочу именно сейчас.

Она никогда не играла раньше, даже в детстве, потому что мать считала неприличием всякое проявление фантазии, и сейчас наслаждалась прихотливыми поворотами их отношений.

Макс негромко рассмеялся и выпрямился.

— Неужели не помните, мисс Грей? — шепнул он, легонько проводя пальцем по ее нижней губе, намеренно употребив ее девичье имя, потому что предпочитал иллюзию доступности. — Я решаю, когда, где и хотите ли вы.

— Какая спесь, милорд! Неужели женщины находят это привлекательным?

— Думаю, большинство женщин интересует кое-что другое.

— Что же именно?

— Удовлетворение, — спокойно объяснил он.

— Сексуальное удовлетворение.

— В основном, — пожал он плечами. — Но ты и без того это знаешь.

— А есть что-то большее?

— Ты и не представляешь, насколько. Хочешь получить несколько уроков, как удовлетворять мужчину и удовлетворяться самой?

— Это займет много времени? — допрашивала Кристина.

— Зависит от того, чего ты ищешь.

Она перевела взгляд с его мускулистой груди на очевидное свидетельство желания:

— Этого, разумеется.

— Так и думал, что тебе нужен мой петушок, — кивнул Макс. — И как сильно ты его хочешь?

— До умопомрачения. Слишком сильно…

Уголки ее губ внезапно приподнялись в зазывной усмешке.

— Правда, в эту минуту не слишком.

Макс улыбнулся ее обтекаемым выражениям.

— Скажи это слово вслух, дорогая, или молодые леди вроде тебя не говорят «петушок»?

— Прошу прощения? — с легком упреком произнесла она, хотя Макс так и не понял, притворное ли это возмущение или искреннее. Неплохо бы добраться до истины.

— Тебе придется повторить, иначе… — он залихватски подмигнул, — ты его не получишь.

Кристина вздохнула и покачала головой:

— Не могу.

Но все же переступила с ноги на ногу: чувственный вызов уже зажег ответный огонь в и без того накаленном средоточии желания.