Брук вышла из зала.

Целых две недели она задавалась вопросом: может ли она доверять ему, хотя на самом деле она пыталась понять, можно ли доверять самой себе?

Она набила Флэшу сообщение: «Ты где?»

«В своем номере, в гостинице, — сразу же ответил он. — В Нэшвилле».

Брук обрадовалась.

«Ты еще здесь?»

«Я и не уезжал, детка. Я могу уйти от тебя, ты можешь уйти от меня, но я всегда вернусь к тебе. Надеюсь, и ты тоже».

Господи, да он действительно любит ее!

«Мне нужно поговорить с тобой».

«Где?»

Брук очень хотелось предложить для встречи его номер в гостинице, но на заднем сиденье у нее спал ребенок.

«У меня через полчаса».

Она выезжала с парковки, когда Флэш ответил:

«Слава богу».

Флэш не стал выжидать полчаса. Он был у ее дома через пятнадцать минут. Его переполняло ликование: наконец‑то Брук связалась с ним! Жаль только, что чертова челюсть мешает ему не только говорить, но и целоваться.

«Только бы все прошло хорошо», — молился он.

Флэшу казалось, что прошла вечность, прежде чем подъехала Брук. Он поспешил открыть дверцу — и вот она уже была в его объятиях. Он изо всех сил пытался сдержать слезы радости. Все эти длинные, страшные две недели он жил под страхом, что потерял ее.

— Как я скучал, — произнес он, уткнувшись ей в волосы.

— Я тоже. Давай я уложу малыша, и мы поговорим.

Флэш с неохотой выпустил ее. Он придерживал дверцу машины, пока Брук вытаскивала с заднего сиденья переноску с Джеймсом Фрейзером, а потом открыл входную дверь.

Они переложили Бина в кроватку. Тот не проснулся. Флэш обнял Брук за плечи, и они несколько мгновений стояли, глядя на спящего сына.

Да. Все правильно. Его место здесь.

Осталось только убедить в этом Брук.

Они прошли в библиотеку.

— Господи, как я тебе сочувствую! — воскликнула Брук, глядя на его лицо.

Подхватив Брук на руки, он отнес ее к дивану — тому самому, с подушками. Потом достал планшет и принялся печатать:

«Ты как?»

Брук прочитала сообщение и изумленно уставилась на Флэша:

— А что у тебя со ртом?

«Сломана челюсть. Не смогу много говорить еще несколько недель. Официально я ушел из родео. Врачи говорят, что я должен беречь себя и не рисковать».

Брук побелела.

— О господи! Флэш! Прости меня!

«Все в порядке, детка, — напечатал он. — Все хорошо, пока я с тобой».

Ее глаза наполнились слезами.

— Ведь все было по‑настоящему, да? Предложение, кольцо с огромным бриллиантом, чай и мед… Все по‑настоящему?

Флэш кивнул и прижался лбом к ее лбу.

— Люблю тебя, — с трудом выговорил он.

— Молчи. Ты… — Она шмыгнула носом, и он стер слезы с ее щек. — Ты все сказал мне в своих записках.

Он поцеловал ее, очень нежно, потом прижал ее к груди и стал печатать:

«Я люблю тебя. Думаю, я всегда любил тебя, с того вечера. Но тогда я не стал за тебя бороться. Я позволил тебе уйти и очень сожалел об этом. Я не хочу тебя отпускать. Я буду бороться за тебя и за нашу семью до конца своих дней».

— О, Флэш, — прошептала Брук. — Прости меня. Я ужасно виновата, потому что в тот раз поступила так же, как ты. Я оттолкнула тебя, потому что боялась. Я повторила то же, что и мама с Кайлом. В этом была моя ошибка. Я знаю, что ты защищал меня, но у меня в голове все перепуталось… Сейчас я все понимаю, — продолжала Брук. — А вот тогда не понимала. Я поговорила со своим… с Кайлом, и он сказал, что не боролся за меня, не пытался наладить отношения с мамой. Что я стала ему интересна, только когда подросла и когда у меня проявился талант. Но ведь семья — это труд. Мне нужен тот, кто будет бороться за меня, кто поможет мне преодолеть трудности. И этот человек — ты.

«А для меня — ты», — дрожащей рукой напечатал Флэш.

Его раздражало то, что он вынужден печатать. Он не мог дождаться того момента, когда сможет говорить. Ведь не будешь нашептывать девушке ласковые слова через планшет!

«Мы будем командой. Сегодня, завтра, каждый день».

Услышав, как Брук охнула, он поспешно запечатал:

«Мы не обязаны жениться, но предложение остается в силе. Оно всегда будет в силе. Я не отступлюсь».

Брук забрала у него планшет и отложила в сторону.

— Но… а что, если я хочу за тебя замуж? Ты этого хочешь?

Флэш застонал.

— Да, — произнес он как можно громче, но звук все равно получился глухим. — Господи, да. — Он перегнулся через Брук и взял планшет. — «Я покончил с родео. Пора становиться отцом семейства. Ездить вместе с тобой на гастроли. Быть рядом с тобой. Ради нашей семьи».

— О, Флэш, — опять прошептала Брук, осторожно обвивая руками его шею. — Я так об этом мечтала.

Флэш поднялся, встал перед Брук и опустился на одно колено. Слава богу, кольцо уже было на руке Брук.

— Брук, ты согласна стать моей женой? — Фраза получилась не очень четкой.

— По‑настоящему? — спросила она. В ее глазах блестели слезы.

— По‑настоящему, — ответил Флэш, прижимаясь губами к ее руке.

— Да, Флэш. — Она всхлипнула.

Флэш встал и потянул вверх Брук. Она встала, и он тут же заключил ее в объятия.

— Спасибо, Господи, — прошептал он.