Дом, в котором жил Суфир, нельзя было назвать красивым.

Унылая кирпичная многоэтажка недалеко от парка Гумбольдта в западной части Чикаго. Нам неважны все эти условности, но всё же: как можно обучать пятерых гномов древней магии и боевым искусствам в крошечной квартирке. Ответ – никак. Меньшее, что может случиться, – жалобы от соседей.

Особенно после того, как Глэм похвасталась, что с детства любит крушить всё направо и налево собственной головой. Она явно хотела произвести на меня впечатление и рассказала, что однажды лицом сломала скамейку. Я повосхищался для вида, но Иган и Лейк буквально в рот ей смотрели.

– Ну что ж, выбора у нас нет, – сказала Ари после долгого молчания перед дверью высокого здания из жёлтого кирпича. Она нажала на кнопку звонка. Ответа не было. Она нажала ещё раз. И ещё раз. Мы подождали пару минут. Глэм вытянула свой внушительный палец, вжала его в кнопку и зажала на полминуты. Несколько прохожих обернулись на нас. Наконец дверь зажужжала и открылась. Мы преодолели четыре пролёта, прошли через замусоренный холл, в котором пахло замшелым прудом, и добрались до двери номер 412. Иган постучал несколько раз. Ответа не было. Глэм оттолкнула его.

– Отойди, – сказала она и несколько раз со всей силы грохнула по двери своими пудовыми кулачищами. Хлипкая дешёвая (явно люди делали) дверь затряслась. Если внутри были живые, то такого стука они явно не могли пропустить. Но никто не отозвался.

– Но кто-то же нам открыл, – сказал Иган.

– Просто вынесу двери, – сказал Глэм. – Расступись!

Она накрыла кулак ладонью другой руки, так что получился небольшой самодельный таран. Она попятилась, и я был уверен, что она разнесёт дверь в щепки, но Ари остановила её.

– Постой, – сказала Ари. – Может быть, незаперто.

Она нажала на ручку и дверь открылась.

– Видите?

– Ничего ты не понимаешь в веселье, – буркнула Глэм.

Мы в нерешительности стояли на пороге жуткого жилища. А что, если адрес неправильный? Нам просто вот так войти в незнакомую квартиру без приглашения?

Но Глэм не умела долго ждать. Она вломилась в квартиру, вопя как потерпевшая.

– Инструктор, давай учи меня, как крушить черепа и ломать кости монстрам и эльфам! Я жду не дождусь!

Мы все переглянулись и улыбнулись друг другу, а затем вошли следом за Глэм.

Такого беспорядка я ещё не видел.

В квартире стоял полумрак, и светился только древний телик. Повсюду были мусорные вёдра, наполовину забитые гниющими остатками продуктов. Пустые банки из-под газировки были свалены высоченными и замысловатыми кучами на столе и по углам комнаты, напоминая творения современных художников. В комнате нестерпимо воняло потом, несомненно, гномьим (после пары дней в Подземелье я не спутал бы его ни с каким другим).

Неопрятный дядька валялся на диване. Из одежды на нём были только трусы, и он был такой волосатый, что вполне мог сойти за медведя. Ну или на худой конец стать героем сериала «Охота на снежного человека», если бы решил прогуляться по лесу без рубашки. Он безучастно глядел в телевизор, а пальцы беспрерывно бегали по джойстику от приставки.

Короче, нашим новым учителем он никак не мог быть.

– Эм-м, здравствуйте, – промямлила Ари.

Никакого ответа.

– Честь говорить имеем мы с учителем воинским гномов искусства? – спросил Лейк.

Ноль эмоций.

Мы даже не знали, заметил он нас или нет. Иган поднял мухобойку, которую стоило бы хорошенько помыть, и несколько раз легонько ткнул мужчину в плечо. Он улыбнулся, но всё равно продолжил пялиться в экран, как будто впал в транс. Иган снова шлёпнул его, на этот раз по лицу.

– Фу-у, там же дохлые мухи прилипли! – сказала Ари.

– Мне кажется, ему пофиг, – ответил Иган. – Ты вокруг посмотри.

Но это не помогло. Мужик продолжал играть, не обращая внимания на мухобойку с погибшими мухами, которая хлопала его по щекам, ресницам и носу.

– Видимо, это и имел в виду директор, когда говорил, что надо быть настойчивее, – сказала Ари.

Иган долбил беднягу мухобойкой по лицу. Потом Глэм не выдержала, отпихнула его в сторону с такой силой, что он отшатнулся и удачно вписался прямо в грязное, подранное кресло с откидной спинкой.

– Ну, сейчас я привлеку его внимание, – сказала Глэм. Мы инстинктивно сделали шаг назад, когда Глэм схватила его за плечи и начала тормошить так яростно, что казалось, его голова вот-вот отвалится и прокатится по пыльному полу.

– Мужик, ты будешь нас учить или нет? – орала Глэм в его трясущееся лицо. – Мне нужно научиться, как делать отбивную из эльфа его собственной ногой!

Наконец мужчина нажал на паузу и поднял голову.

– Чего это тебе в голову взбрело, мерзкое чудовище? – спросил он.

– Так эльфам и надо, – ответила Глэм, не обращая внимания на его обидные слова.

– Я с этим не спорю, – согласился он. – Нам всем так и надо. Но зачем напрягаться?

Его голые руки пошарили по кушетке и нащупали почти пустую банку «Доктора Пеппера». Он допил её, громко хлюпая, и отшвырнул в сторону, где она врезалась во внушительную гору своих предшественниц. Гора вздрогнула от пополнения, и на несколько секунд комнату наполнил грохот алюминиевых банок.

– Как вы можете так говорить? – спросил Иган из кресла. – Разве давать отпор эльфам – это пустая трата времени?

– А зачем? – спросил Суфир. – Пусть мир катится к чёрту, если у меня есть мои нудлы, игры и мой «Доктор Пеппер»!

– Сэр, вы должны тренировать нас, – сказала Ари. – Чтобы мы снова жили как гномы. Сражались как гномы. Были готовыми к встрече нового мира.

– Вы только посмотрите на этот бред, – сказал Суфир, указывая на телевизор и не обращая внимания на Ари. – Эта игра – просто набор глупейших стереотипов! Понять не могу, как такое могли выпустить.

На замершем экране отражалось сражение между людьми, эльфами, гномами и увесистым драконом. Мужчина схватил пульт и швырнул в экран. Пульт стукнулся о телевизор, ничего не повредил и грохнулся на пол, отчего батарейки раскатились по полу. Явно довольный хотя бы таким результатом, Суфир посмотрел на нас.

– Это невежливо вламываться в чужие дома, – сказал он. – Заблудились что ли?

– Ну, мы думали, что вы наш тренер, но, должно быть, мы ошиблись, – сказал Иган с надеждой. – Вы же не Суфир Знатнобородый?

– Нет, – сказал он и потёр лоб, а у нас вырвался вдох облегчения. – Кроме мамы, меня так никто не называет. Ладно, и нашего дурацкого гномьего Совета. Все остальные зовут меня Бак.

Облегчённые выдохи тут же влетели обратно в глотку ошарашенными вдохами. Значит, мы не ошиблись? Это и был назначенный тренер. На наших лицах выразилось разочарование, но причины, наверное, были разными. Я, например, хотел найти отца, а это была лишняя задержка на пути.