– А я думала, вы разошлись оттого, что она тебе изменила.

– Так и было. Но клин между нами вбила эта проблема с ребенком. И я не хочу, чтобы так случилось с тобой.

Я уставилась на него:

– Почему ты мне это не рассказал?

Он пожал плечами:

– Ты ведь тоже не рассказываешь мне особо о Патрике. Прошлое прошло, Кейт.

– Не совсем, – услышала я себя словно со стороны. Дэн недоуменно глянул на меня, и я пожала плечами:

– Мне кажется, прошлое не исчезает. Это путь, по которому мы пришли сюда. То, что случилось с Патриком, что случилось с Шиван – это важно и сейчас.

– Ты замыкаешься в себе всякий раз, когда начинается серьезный разговор, – тихо ответил мне Дэн. – Ты не хочешь говорить о прошлом. И о будущем тоже не говоришь. – Он замолчал, снова почесал голову. – Я из кожи вон лезу, Кейт, чтобы удержаться за здесь и сейчас. А теперь ты, похоже, этим недовольна и сердишься на меня.

– Я на тебя не сержусь, – сказала я – и соврала. Последнее время я чувствовала, как в глубине души закипает глухое раздражение. Уж не на то ли, что Дэн – это не Патрик? Не с этим идеальным мужчиной, который все и всегда делает правильно, должна я была прожить жизнь. Та жизнь, что была мне предназначена, – с подъемами и провалами, сводящая с ума, прекрасная жизнь с человеком, чьи недостатки я любила, как и все в нем. Это просто нечестно.

– Ты никогда не сердишься, правда? – Его голос вдруг сделался острым, колючим. – Но с тех пор, как ты узнала о своем бесплодии, ты все время недовольна мной. Словно это я виноват.

– Ты ни в чем не виноват, – на автомате ответила я. – Разумеется, нет.

– Я-то в курсе, – сказал Дэн. – Но не уверен, понимаешь ли это ты.

Я прикусила губу, опустила взгляд на руки.

– Просто я пока не готова навсегда отказаться от мысли иметь детей.

– Кейт…

– Нет. Дай мне сказать. Видимо, я не понимала, как сильно хочу стать матерью, пока не выяснилось, что у меня никогда не будет ребенка, – дрожащим голосом начала я. – И я согласна, нужно было обсудить все заранее, наверное, это моя вина, что я не предложила поговорить… Да, наверное, потому мне и снится дочка. Знаю, это противоречит здравому смыслу. Но я хочу стать матерью, Дэн! Очень, очень хочу. Мне кажется, это и есть та жизнь, которая была мне предназначена. Я сбилась со своего пути.

Он помолчал с минуту.

– Так какой у нас выбор? Усыновление?

Затаив дыхание, я кивнула.

– Малыш, тебе сорок, – напомнил Дэн, не глядя на меня. – Мне сорок пять. Пока мы пройдем через эту процедуру… Пойми, не хотелось бы быть старыми родителями при маленьком ребенке.

– Мы могли бы взять ребенка постарше.

– Или принять твое бесплодие как знак. – Тон его был все так же мягок, но от этих слов я вся съежилась. – Вероятно, судьба сама указывает: ребенок – это не для нас.

– Но…

– Сколько браков на моих глазах пошли под откос из-за проблем с детьми! – настойчиво продолжал он. – Причем – с детьми биологическими, родными!

– Приемный ребенок точно такой же родной! – ощетинилась я.

– Я не это хотел сказать. Но с приемными могут быть дополнительные осложнения.

– С собственными тоже, Дэн! Наверное, жизнь и не должна быть легкой прогулкой. Наверное, все самое прекрасное в жизни дается лишь вместе с величайшими трудностями. Так уж устроено. И все осложнения того стоят. Почему ты так упорно отказываешься это понять?

– Я ни от чего не отказываюсь, Кейт! Я просто выразил свое мнение.

– Но ты выразил свое мнение как окончательное! Словно у меня нет права на свое!

– Разумеется, у тебя есть право на свое мнение. – Он демонстративно пожал плечами. – Но из этого не следует, что твое мнение – правильное.

Я уставилась на него:

– Выходит, если я думаю не так, как ты, я не права?

– Нет, ты не права потому, что пытаешься на полпути изменить курс.

– Я не меняю курс на полпути, Дэн! Я раньше вообще об этом не думала.

И снова этот долгий пристальный взгляд.

– Ты в самом деле думаешь, что из нас получатся нормальные родители, Кейт? Мы ведь любим есть в ресторанах, покупать красивую одежду, пить хорошее вино. В наш образ жизни ребенок никак не вписывается.

– Это твои предпочтения, Дэн, а не мои, – тихо ответила я. – И нет, Дэн, я не думаю, чтобы мне это было сложно. – Я припомнила сны, в которых я так сильно любила Ханну, что все внутри меня вздрагивало при виде ее. Какая чудесная девочка растет! – Я думаю, что стала бы хорошей матерью, Дэн.

– Увы, твои яичники решили за тебя!

У меня челюсть отвисла. Я уставилась на него, не веря своим ушам.

– Черт, извини, – тут же спохватился он. – Сам не знаю, как сорвалось.

Я не ответила. Отвернулась и стала смотреть в окно, борясь со слезами. Многое мне нравится в Нью-Йорке, но особенно я люблю этот бесконечный, в любой час дня, поток прохожих, и сейчас улицы были заполнены людьми, радовавшимися теплому летнему вечеру. Вот прошла, держась за руки, парочка; женщина в шортах и обтягивающем топе толкала коляску, нетерпеливо таща за собой ковыляющего малыша; девочки-подростки, нарядившиеся в кожу и кружева, прошлепали мимо. Взгляд остановился на мужчине, который нес на плечах улыбающегося мальчика в кепке «Янкиз» и с бейсбольной перчаткой на левой руке. Мальчик говорил не закрывая рта, а отец слушал с явным удовольствием.

– А если бы у меня уже был ребенок?

– Что?

– Когда мы познакомились, – уточнила я, поворачиваясь к Дэну. – Если бы мы с Патриком родили ребенка прежде, чем он умер. Если бы я одна воспитывала ребенка – ты бы пригласил меня на свидание?

Дэн с минуту глядел на меня.

– Честно говоря, не думаю. Но, Кейт, это же пустой разговор. Лучше порадуемся, что так не случилось.

Я кивнула, не находя слов.

– Ты же знаешь, малыш, что я люблю тебя. Знаешь? – Он сжал мою руку.

Я смотрела, как он гладит большим пальцем мою ладонь, потом ответила:

– Знаю. И я тоже тебя люблю.

Но порой одной любви недостаточно, чтобы удержать двоих вместе. И существуют разные степени любви. Видимо, то, что у нас с Дэном, – не совсем то, что мне представлялось. Во что хотелось верить.

И только ночью, когда мы легли в постель и Дэн обнял меня и еще раз повторил, что любит, я спохватилась: мы так ни о чем и не договорились. Мы кружили по краям трудной темы, а затем разошлись по своим углам – как обычно. Так я и живу уже очень долго: топчусь на месте, никуда не движусь, потому что не могу расстаться с прошлым.

Наконец я стала соскальзывать в сон. Перед глазами по-прежнему стояло лицо той девочки, похожей на Ханну.