Вежливо поздоровался, даже руку пожал. Сел рядом, в глазах искорки веселья сверкают.

— Говорят, ты, братко, отделился, семью завёл?

Во приколист! Слухи о моей женитьбе сильно преувеличены. Я решил поддержать его шутливый тон:

— Да пора уже, братко. Эт ты в женихах застрял.

Гнат рассмеялся:

— Не отгулял ещё свово.

— А я всё думал, красавицы, себе равной, никак не найдёшь.

— Да красавицы-то есть, но глаз ни на ком не останавливается. Вот если бы их всех сразу…

— У-у, да тебе на юга надо, гарем там заведёшь.

— Не-е, — он мотнул головой, — гарем не потяну.

Посидел немного и спросил уже тише:

— Фёдора за што побил?

— Не понравилось ему, как я себя на торгу в Устьянском вёл, и потому собрался он меня проучить. Да не один пришёл, ещё и приятеля с собой привёл, чтоб тот посмотрел, как младших вразумлять следует. Но не вышло у них.

— Приятеля, говоришь, привёл? То-то молчит, стервец. Ничё, я им мозги вправлю. Ты не серчай на него, дурак он.

— Знаю и не сержусь. Фёдор-то как, ножичек не точит?

Брат удивлённо на меня посмотрел.

— Ты худого-то не мысли, он хоть и дурень, но не убивец. Кулаками помахать и младшого брата уму-разуму поучить — это одно, у нас в деревне таких хватает. Другое дело — родную кровь со света сжить. — Затем он весело усмехнулся: — Не ведаешь, поди, что три месяца назад ему за тебя бока намяли: полез Ивану Струпню морду бить, а у того братьёв, знаш ведь, целый двор. Пришлось и мне руку приложить.

— Почему за меня?

— Так не прав он. Нечё было тебе глаз тогда подбивать.

Войнушки местного масштаба! Хотя деревенские раньше всегда так жили. Неважно, какие в семье отношения, за порогом дома тебе может помочь только родня, и лишь во вторую очередь — приятели. Вот и лупили всех, кто на братьев или сестёр рот разевает. А я, получается, напридумывал себе про Фёдора фигню разную, мистером Зло его сделал. Опять промашка, как и с козой. Наверно, следовало тогда в лесу с ними помягче разговаривать, что ли? Драки всё равно бы не избежал, но прошла бы она не с таким ожесточением.

— Помириться вам с Фёдором надоть. Сам понимашш, тебе идти: ты побил.

Блин, не было печали, отшлёпал брат братишку! Но Гнат прав, конфликт необходимо гасить, пока не разросся. Нужно встретиться, объясниться.

— Когда лучше подойти?

— Да завтра, чтоб с тятькой не встренуться. Они с мамкой в церковь в Устьянское поедут.

— Хорошо.

Мирные переговоры закончились на мажорной ноте, но Гнат не спешил прощаться.

— Ты чем отходил-то их?

— Палкой.

— А они чё ж, стояли смотрели?

— Да нет, просто поймать не могли.

— Хех! Не покажешь, как ты ею машешь?

Чёрт, придётся изобразить танец с палками, иначе не отстанет. Я молча принёс свою дубинушку и прокрутил несколько тренировочных связок. Брат, засунув руки за пояс, внимательно наблюдал.

— Ловко это у тебя получается. Кто научил?

— Сам придумал.

— Брешешь?

— Нет. Само в голову пришло.

Последнюю фразу произнёс больше для подошедшей Машки.

Гнат тоже её увидел, широко улыбнулся, развёл руки в стороны:

— Болтушка! Иди ко мне, родная.

Сестрёнка подлетела со всех ног и, подпрыгнув, повисла у него на шее. Похоже, оба очень рады встрече. Когда устали обниматься и малая отцепилась, брательник достал из-за пояса леденец на палочке и посмеиваясь ей вручил. Ох, рожица-то у неё какая довольная стала. Ну, дитё ж ещё совсем! Не чрезмерно ли я её работой загружаю?

А прикольно они рядом смотрятся: Маша и медведь, почти как в мультике. О-о-о, затараторила, «пулемётчица», перескакивая с одного на другое: как мы прекрасно живём, как много вкусностей едим. Болтает без умолку, а подарочек облизывать не забывает. Поведав о жизни, взяла Гната за руку и повела показывать нашу «стройку века». Хозяйка Медной горы, не иначе. Пользуется тем, что Софы нет, наша старшая её вмиг бы приструнила.

Посидел, дождался конца экскурсии. Тут и знахарка из леса вернулась. Машка, завидев её, быстренько юркнула в землянку и принялась изображать из себя занятую повариху: ужин скоро. Брат церемонно поздоровался с местным начальством и подсел ко мне. Софа оглядела нас орлиным взором и ушла в дом.

— Машка говорит, ты всё строил?

Язык оторвать этой пигалице надо, ведь предупреждал же!

Гнат, заметив мою кислую гримасу, продолжил:

— Ты её не ругай, от меня вам зла не будет.

— Да ладно. Решил, мала землянка для нашей компании, вот и…

— Молодец! А нас чё о помощи не попросил? Мы бы с Фёдором подсобили.

Я неопределённо повёл плечами. Откуда ж мне было знать?

— Не пойму, что у тебя вышло: дом не дом, сарай не сарай. Сложено кое-как, хорошо, если до весны простоит. Сразу видно, пацан делал.

Да-а, «порадовал» братец. Я больше двух месяцев корячился, гордился своей работой, а он пришёл и опустил меня ниже плинтуса.

— Так плохо?

Он рассмеялся и хлопнул ладонью по моей спине. У-у, слон.

— Для тебя это не плохо. Если думашш дальше здесь жить, следующим летом домишко путём сложим.

— А если уйти на будущий год соберусь?

Гнат внимательно посмотрел, двумя взмахами ладони растрепал мне волосы и спросил:

— Машка-то как?

— А ты как считаешь?

— Без Софьи Марковны пропадёте.

— Ну, куда мы без неё? С собой возьмём.

Брат задумчиво покивал головой, глядя вдаль. Встал и протянул руку:

— Тады прощевай! Жду завтра к обеду. Удачи вам.

— Спасибо.

Да-а, такому человеку руку пожать не зазорно. Нормальный у Мишки старший братишка. Приятно узнать, что в НАШЕЙ семье есть адекватные люди.

После ужина позвал сестрёнку прогуляться со мной в деревню, сам-то я там как бы ни черта не помню. Успокоил насчёт родителей: не столкнёмся. Знахарка заинтересовалась, какого лешего нас туда понесло. Врать не хотелось, пришлось рассказать и о конфликте с Фёдором, и о предложении Гната помириться.

Машуля удивлённо вытаращилась, а Софа камнедробилкой прошлась по моим умственным способностям — столько всего выдала, у меня аж уши покраснели и в трубочку свернулись. Потом шуганула малую — послала козу в сарай загонять — и уже наедине продолжила:

— Мишка, ты что творишь? Иль у вас так с роднёй поступать принято?