Ага, я ещё и виноват, оказывается. Откуда мне было знать, полезет он или нет?

— Что в ответку скажешь? — Старший положил руку на моё плечо.

Чёрт, в голове раздрай, а Гнат, похоже, извинений ждёт. Бляха-муха, с чего начать-то? Рука, лежащая на плече, слегка сжалась.

— Брат прав, вину свою за ссору на торгу признаю. — Тяжёлый вздох вырвался сам собой. — За то прощения прошу. И за побои прости, брат, и… что наговорил там всякое.

Старший повернулся к Фёдору:

— Твой ответ?

Воротит физиономию, не желает извинения принимать. Гнат, конечно, из него сейчас прощение выдавит, но злость останется, а нам этого не нужно. Стало быть, пришло время отдариваться.

— Чтоб на меня зла не держали, хочу сделать подношение за кровь брата.

Кажется, удивил обоих, а когда торжественно протянул нож, Фёдор только глазами захлопал и взял, даже не задумываясь. Ясное дело, вещичка дорогая, он такую ещё долго не смог бы купить. Минуту стоял в обалдении и разглядывал нож, пока старшой не кашлянул, напоминая о разговоре.

— А… да-а, прощаю. Прости и ты, братко, если чё не так.

— Прощаю.

Гнат с облегчением выдохнул: видать, всё же переживал за исход встречи:

— Вот и добро, браты. Мы должны друг за дружку держаться. Пожмите руки, и айда трапезничать.

Обед удался на славу, все были довольны. Средний с глуповатой улыбкой на лежащий рядом подарок косился, старший усмехался, глядя на него, а Машка смотрела на всех нас как на малых детей: мол, мужчины, что с них взять, вечно фигнёй заняты.

В целом денёк прошёл нормально. Рассказали о жизни на хуторе, а я об охоте и о поездке в Канск поведал. Хотя чего там о поездке рассказывать: пыль, грязь. Правда, сбитень на базаре вкусный попробовал, да и речка Кан у Перевозного красиво выглядит. А ещё арестантов видел и… В итоге два часа беседы пролетели незаметно.

Поинтересовался, как отец с матерью живут, и братья радостно сообщили об улучшении отношений. Родители сегодня в Устьянское в церковь поехали, для освящения и благословения семьи. Хороший знак. Питаются теперь из одного горшка. Тут выяснилось, что матери и раньше не запрещали сытно кушать. Это лишь мне с сестрёнкой «диету» прописали, а она добровольно к нам присоединилась, морально поддерживала. От этой новости моё уважение к ней сильно возросло: не каждая мать пойдёт на жизнь впроголодь ради своих детей.

Завязался разговор о золотодобытчиках (их здесь по-простому золотничниками зовут). И тут оказалось, что Гнат много чего любопытного о них знает. Кроме официальных приисков, есть старатели, занимающиеся незаконным промыслом (ха, кто бы сомневался!), называют их хищниками. Промышляют они в основном мелкими группами, по два-три человека, но иногда и большими артелями работают. Рыскают вдалеке от властей, по труднодоступным рекам и ручьям. За лето некоторые не менее пуда золотого песка намывают и сдают потом втихаря приисковым приказчикам или перекупщикам.

Ловят ли хищников? Бывает, но очень редко. Для этого нужно, чтобы горный исправник получил информацию о такой артели, узнал, где она копает, приехал бы туда с казачками, поймал всех и, самое главное, нашёл у них золото. Особенно много нелегальных копателей на севере и за Байкалом. Там их почти не ловят: казаки приходят, отнимают намытое и чаще всего просто пинком под зад прогоняют. Задерживать нет смысла: кормить придётся, а отсылать ещё дальше уже некуда.

Эх, жаль, мало мы на эту тему поговорили, хотелось о работе на приисках поподробнее расспросить. Ну… за зиму наговоримся. Брательник, кстати, и сам летом собирается в золотничники податься.

Уломали меня показать владение дубинкой, пришлось изобразить шаолиньского монаха на тропе войны. Всем понравилось. Слово за слово, опять врал о просветлении в мозгах во время болезни. Братья пристали: научи. Я чуток подумал и решил, что спарринг-партнёры мне пригодятся, удары отрабатывать. Чё им будет-то от моих кулаков, этим бизонам! Обучение также хороший источник информации о местной жизни, ведь ребята — неплохие рассказчики. И если кто-нибудь начнёт ходить на охоту в сторону нашего хутора, мы об этом сразу узнаем.

Договорились о занятиях по воскресеньям и, довольные друг другом, расстались.

Следующий денёк был как раз воскресным, и ребята пожаловали к нам на первую тренировку… втроём. Фёдор своего приятеля Панкрата притащил, которому тоже синяков и шишек перепало. Не-не, подарков этот чубатый от меня не дождётся, размечтались тут. Оказалось, он предлагает помириться в обмен на обучение вместе со всеми. Старшой лыбится, похоже знает мой ответ, средний невинно глазами хлопает. Было желание отдубасить всех троих палкой. С трудом сдержал души прекрасные порывы и согласился, тем более что эти олухи на обед зайца принесли.

Погонял компанию слегка для разогрева, силы и выносливости у них хватает. Показал отжимания и растяжки, заставил повторить и дал наказ на будущее: по утрам дома постоянно то же самое делать. Дальше занялись рукопашкой. Отрабатывали парочку бросков и правильную постановку ударов. Гнат всё быстро освоил, а приятели никак не могли уяснить, зачем то, зачем это. Вскоре надоело мне слушать их лепет, и я поставил условие: или они выполняют мои указания без рассуждений и вопросов, или катятся на все четыре стороны. Только тогда процесс сдвинулся с места. В конце наказал старшому устроить пару самостоятельных тренировок на неделе, для лучшего овладения навыками.

Перед обедом Фёдор с Панкратом здорово шуганулись, увидев козу на крыше землянки: помнят, голубчики, предыдущую встречу. Во время еды все трое периодически косились на Софу. Не пойму, почему они её так боятся. Какие-то дикие люди. А Машка, пока в землянке сидели, старательно изображала главного помощника главного начальника. Сурьёзная, просто жуть!

Гнат сразу домой не пошёл, спровадил приятелей и присел рядом на скамейку. Наверно, поболтать захотелось. Начал разговор со своих мыслей о преображении моего характера, и они мне очень не понравились.

— Ты изменился, братко. Изрядно изменился. Я даже не могу понять, ты ли это.

О-о, начинается. Попробовал отшутиться от опасной темы:

— Ну а кто ж ещё? Не лешак же.

Но шутки он не принял. Посмотрел оценивающе и продолжил:

— Встреть тебя лет через пять, не удивился бы и порадовался, глядя на такого брата. А вот теперь не знаю, что и думать.

— И что ж тебе не по нраву?

— Да боюсь, колдунья мозги твои на свой лад перетряхнула иль из духов кого в голову подселила. Вон и знания у тя новые откуда-то появились, и речь изменилась.

Разубеждать не стал. Зачем? Лишь обратного эффекта добьюсь. Нет, подозрения нужно отводить ненавязчиво.

— Как-то не задумывался об этом. Знания… они во время болезни пришли. Если и подселила мне кого-нибудь Софья Марковна, то ангела-хранителя, не иначе, ведь с того света, считай, вернула. А говорить по-столичному нас с Машкой специально учат, мы только так меж собой сейчас и разговариваем.