Что Анна могла знать о том, каково это, когда о тебе распространяют такие сплетни, о всепоглощающем беспомощном стыде? Хотел бы он поверить в то, что Анна ревнует, – но не верит; она просто метит территорию, как собака, писающая на лужайку. Он вообще существовал в ее уме как живой, дышащий, думающий человек? Он столько времени провел, пытаясь понять, что она думает, – но какое сознание она себе представляла за маской его лица?

Тед впервые представил, что трахает Анну так, как (почти) трахал Рейчел: жестко, не заботясь об ее удобстве, полностью осознавая, что ненавидит ее настолько же, насколько любит. В этой фантазии Анна была снизу, он держал ее за горло, и, ох ты черт, там была Рейчел: они были втроем. Рейчел была голая, стояла на четвереньках, а Тед сгреб Анну за волосы и заставил ее…

Заставил ее…

Они обе…

– Ты слышал, что я сказала, Тед? – спросила Анна.

– Нет, прости, слушай, мне пора!

На четвертый день пребывания Анны в Нью-Джерси Тед одевался в спальне Рейчел после очередного не-совсем-полового-акта, когда Рейчел спросила его, что он собирается делать на Новый год.

– Не знаю, – сказал Тед, натягивая носок. – Можно просто дома посидеть.

– Так нельзя, – ответила Рейчел. – Эллен кое-что устраивает, и я ей сказала, что мы будем.

– Что? С чего ты это делаешь?

– Что делаю?

– Строишь планы, не спросив меня. Ты не думаешь, что надо было у меня узнать, может, я захочу заняться чем-то другим, а не переться на какую-то вечеринку в толпу незнакомых второкурсников? Знаешь, у меня есть жизнь и помимо тебя.

– Э… Ты только что сказал, что у тебя нет никаких планов на Новый год и ты собираешься сидеть дома.

– Я сказал, что можно просто дома посидеть.

– Ладно. А что можно делать?

– Не знаю. У Синтии Кразевски вечеринка, я думал заглянуть.

– У Синтии Кразевски.

– Да. А что?

– Синтия Кразевски пригласила тебя на вечеринку?

– И что?

– Тед. Ты мне говоришь, что Синтия Кразевски пригласила тебя на новогоднюю вечеринку и ты думал заглянуть.

– И что, у тебя сердечный приступ?

– Я просто пытаюсь разобраться с фактами. Синтия Кразевски позвонила тебе и такая: «Привет, Тед, это Синтия, я бы хотела, чтобы ты пришел ко мне на вечеринку»?

– Нет. Разумеется, нет.

– Так кто тебя пригласил?

– Что? Ты о чем вообще? Анна меня пригласила. Какая разница? Я даже не сказал, что точно пойду, я сказал, что думаю.

– А, теперь понятно. Теперь все ясно. Теперь все совершенно объяснилось.

– Ничего тебе не понятно! Я говорил с Анной по телефону, и она упомянула про вечеринку у Синтии, и мы обсудили, не сходить ли. У нас даже конкретных планов нет.

На самом деле все было не так. На самом деле прошлым вечером Анна пожаловалась ему на неприятную необходимость идти на вечеринку к Синтии Кразевски, хотя этого ей хотелось бы в последнюю очередь, и Тед понял так, что есть большая вероятность: если он останется дома один на Новый год, ему в последнюю минуту позвонит Анна, и они в итоге встретят Новый год вместе, будут смотреть «Saturday Night Live» у Теда в подвале, но потом, в полночь, переключатся на телевизор, чтобы посмотреть, как опускается шар, и он «обнаружит» в холодильнике бутылку охлажденного шампанского, и потом они поднимут бокалы, и он повернется к ней с хитрой веселой улыбкой и скажет: «Понимаю, глупо, но можно же?» – и она хихикнет и скажет: «Думаю, да!» – и он поцелует ее почти по-дружески, в губы, но с закрытым ртом, а потом замешкается, отстраняясь, и станет ждать, и она будет ждать, а потом она его поцелует, и у них все будет всерьез, они начнут возиться на диване, потом на полу, и когда он станет снимать с нее блузку, то потянет вверх, но так закрутит вокруг рук, что они окажутся как бы связанными у нее над головой, он недавно научился этому с Рейчел, и Анна сделает такое сексуальное удивленное лицо, открыв рот буквой О, и будет тяжело под ним дышать, и они станут трахаться, и она у него так кончит, что потом они будут вместе до самой смерти.

План был безупречный.

То есть, погодите. Нет. Это была эротическая фантазия, а он был идиотом.

И как раз когда он про себя это признал, Рейчел – его девушка, его зеркало – принялась танцевать. В одном белье, с трясущейся маленькой грудью, она исполнила чудовищный танец, передразнивая Теда. Танец, который в одно мгновение сплавил все, что он ненавидел в ней, с тем, что он ненавидел в себе.

– Привет, я Тед! – скалилась Рейчел, приплясывая. – Посмотрите на меня! Я придурковатый дружочек Анны Трэвис. Я таскаюсь за ней, надеясь, что, если все время буду делать, что она скажет, может, понравлюсь ей. Посмотрите на меня, посмотрите на меняааа!

Есть ли точка, в которой твое эго оказывается настолько раздавлено, что умирает, и тебе больше не нужно волочить бремя самого себя? Должно быть какое-то немецкое слово для этого чувства, когда сложные судороги твоего мышления поднимаются на поверхность и становятся внезапно и отвратительно зримы. Словно прошел мимо зеркала в полном народа магазине и подумал: что за чувак такой нелепый, и чего он так ежится, словно ждет, что его ударят? Хотел бы я ему врезать… Стоп, погодите, это же я.

– А меня она пригласила? – почти выплюнула Рейчел. – Меня пригласили на вечеринку к крутым и клевым?

Тед ей не ответил.

– Так она тебя не приглашала? Просто сказала, что идет, и ты собирался тереться вокруг нее, типа, Анна, я так по тебе скучал, когда ты уехала в колледж, я так хочу сбежать с тобой, и двадцать часов смотреть «Saturday Night Live», и делать тебе попкорн, и тяжело дышать тебе в ухо?

– Ага, – сказал Тед. – В общем, так все и было.

– У меня идея, – сказала Рейчел. – Пойдем на вечеринку к Синтии вместе. Конечно! Почему нет? Я позвоню Анне. Я ведь тебе говорила, что наши мамы дружат? Я ее спрошу, можем ли мы пойти к Синтии. Уверена, она скажет «да». Славно будет с ней повидаться. Ты бы этого хотел, правда, Тед?

– Нет, – ответил Тед. – Не хотел бы.

Но именно так они и поступили.

В 2018 году в Нью-Йорке Тед лежал на больничной каталке, а его вкатывали в переполненный приемный покой. Он не мог повернуть голову ни влево, ни вправо, поэтому смотрел прямо на слепящий флуоресцентный свет и думал, не умирает ли он. Это смешно, сказал он себе, я вовсе не умираю. Женщина швырнула в меня стаканом воды; глупо думать, что из-за этого можно умереть. Он тут же представил, как Рейчел насмешливо произносит:

– Люди сплошь и рядом умирают от травм головы, Тед.

Тед подумал: я, наверное, не умираю, я просто напуган, я один, и мне это не нравится.

– Простите, – крикнул он сухой потрескавшейся глоткой. – Не мог бы кто-нибудь объяснить мне, что происходит?