– Я приехал часу в четвертом. День был пасмурный, снежный. В общем, уже через час начало темнеть. Но я, кстати, заметил, что около тротуара чуть поодаль стоял зеленый минивэн. Может, это важно.

– Ветеринарный? – переспросила я.

– Нет, никаких наклеек или чего-то подобного на нем не было, – покачал головой Сергей Валерьевич. – Просто обычный минивэн. Номера я не запомнил.

«Интересно, – подумала я. – Уже не первый человек рассказывает мне про зеленый микроавтобус-фургон, который стоял неподалеку от резиденции Олега Одинцова. Наверняка это чертово авто имеет какое-то отношение ко всей этой непонятной истории».

– Почему вы вообще обратили на него внимание?

Исаев вздохнул и покрутил чашечку в руках:

– Я бизнесмен. А бизнес – штука серьезная, иногда даже опасная. Открытых врагов у меня нет, но я человек состоятельный, всякое может случиться. Поэтому по привычке, когда выхожу на улицу, я отмечаю все, что вижу.

– Двадцать лет в разведке, – кивнула я с улыбкой.

– Именно.

– Но вы сейчас про него вспомнили не просто так. Что-то в нем вас тогда насторожило?

Исаев пожал плечами:

– Есть одна штука. Понимаешь, стоял этот минивэн в странном месте – ни у ворот, ни у другого дома, а точно у середины забора. Вот скажи – зачем парковаться так далеко от входа, если полно места прямо у ворот и калитки? Там ни единой машины на улице не было.

Я подумала.

– Если это злоумышленник, резон есть.

– Какой? – удивился Исаев.

– Такой, что в этом случае соседям непонятно, к кому приехала данная машина. Если неизвестная тачка будет торчать у ваших ворот, вы явно обратите на нее внимание. А если она стоит подальше, то наверняка подумаете, что это приехали к соседям. Соседи, в свою очередь, будут руководствоваться той же логикой и подумают, что машину припарковали чужие гости. Таким образом, не вызывая подозрений, можно хоть целый день сидеть внутри и следить за домом. Или дожидаться момента, когда нужные тебе люди останутся одни.

Исаев хлопнул широкой ладонью по столу:

– Соображаешь, мать! Мне и в голову такое объяснение не пришло.

«Итак, зеленый минивэн становится постоянным героем нашей пьесы, – подумала я. – Интересно, кому он принадлежит?»

Я подождала, пока мой визави сделает еще один глоток, и продолжила:

– Как отреагировал Одинцов, когда вы предложили ему свою компанию?

– Удивился. Но обещал обдумать мое предложение.

– И сколько он должен был думать?

– Я его не торопил, но он сказал, что даст ответ в ближайшие пару дней.

Я сложила два и два.

– Насколько я понимаю, он не перезвонил.

– Совершенно верно.

– И вы начали искать другого покупателя?

– Да нет. – Исаев тщательно вытер салфеткой губы. – Я не тороплюсь с продажей бизнеса. Если удастся по итогам конкурса получить хорошую маршрутную сетку, он будет стоить дороже. Сейчас самые жирные ветки у Одинцова. Остальные обслуживают периферию.

Я помолчала, и Исаев понял мое молчание правильно:

– Нет, ты же не думаешь, что я избавился от Одинцова затем, чтобы отобрать у него кусок пирога?

Я пожала плечами:

– Почему бы и нет? Звучит логично.

– Скорее беспомощно. Получается, если с бизнесменом что-то случилось – ищите главного конкурента. Примерно то же, что сказать «убийца – дворецкий».

Я улыбнулась:

– Знаете, Сергей Валерьевич, опыт подсказывает мне, что самые банальные вещи являются банальными именно потому, что случаются чаще всего.

Исаев поморщился, оттопырив верхнюю губу:

– Это все чушь. Знаешь почему? Просто в этой игре есть игроки покрупнее, чем я.

– О чем вы?

Исаев понизил голос до почти интимного шепота, так что мне пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать его слова сквозь фоновую музыку в зале:

– Когда я приехал в тот вечер к Одинцову, он рассказал мне, что на него давят. Я и сам это видел. Дела у Олега шли не очень хорошо. Он не дурак и прекрасно понимал, что весь этот нелепый конкурс с реформой транспортной сетки был затеян, чтобы выдавить его компанию с рынка. В разговоре со мной он упомянул, что сделать это пытается кто-то весьма влиятельный.

– Кто?

– Ты хочешь, чтобы я имя тебе назвал? А мозгами поработать? – Исаев хрипло рассмеялся и с кем-то поздоровался у меня за спиной.

Ресторан наполнялся людьми, стало оживленнее. На большой сцене в конце зала музыканты начали готовиться к вечернему выступлению. Надо успеть все выяснить до того, как нас накроет волной живой музыки.

– Так, – я попыталась сосредоточиться, – в конкурсе участвуют десять компаний. Ваша, Одинцова, несколько перевозчиков поменьше и муниципалитет. Муниципальная контора, по словам знатоков, даже не стремится к мировому господству. Остаются семь других частных перевозчиков.

– Муниципалитет, может быть, и ввязался бы в борьбу, но я на твоем месте присмотрелся бы именно к этим частным компаниям. Вдруг одна из них через подставное лицо принадлежит какому-нибудь влиятельному персонажу?

– И насколько влиятелен этот персонаж?

– Настолько, – Исаев наклонился ко мне, понизив голос, – что муниципалитет даже не думает ввязываться в борьбу и просто дает ему площадку, чтобы развернуться.

Я недоверчиво посмотрела на Исаева.

– Больше я ничего не скажу, рыба моя. Хочешь копать – копай. Я помог достаточно, а ввязываться глубже – себе дороже. Это уже не моя война.

– Спасибо, вы очень помогли, – медленно проговорила я.

Голова разрывалась от мыслей. Мне срочно требовалось привести ее в порядок и подумать над тем, что делать дальше. Казалось, я должна бежать одновременно во все стороны.

– Не думай, что я такой уж благородный. Не надо меня идеализировать, – сказал Исаев, в очередной раз подзывая официанта. – Просто в этом городе я больше не заинтересован. Да и Одинцов вел дела честно. Ситуация вокруг его компании – это полнейший беспредел. Если полиция заинтересуется наконец этим, буду рад.

– Вы говорили, Одинцов признавался вам, что на него давят. Что он имел в виду?

– Ему прямо предлагали уйти со сцены.

– То самое влиятельное лицо,