Коричневые волосы доходят до ушей и пребывают в небрежном беспорядке. Они слегка с рыжим оттенком. Закрадывается подозрение, что…

– Лео? – удивленно шепчу я.

– Не может быть! – восклицает Марион.

Лео прячет улыбку рукой, и я буквально ощущаю сквозь черные стекла очков веселый взгляд, направленный на меня. Ленивым движением он снимает их и подмигивает мне:

– Давненько не виделись?

Марион ловит ртом воздух, да и я не могу подобрать слов. Он больше не низкий, худой и прыщавый мальчик. Лео выше меня на голову, черная майка обтягивает его подтянутую грудь. Кожа золотистого оттенка и большие зеленые глаза красиво блестят на утреннем солнце.

– Черт, я бы в жизни тебя не узнала, – наконец говорит Марион. – Похоже, в вашей семейке отличный генофонд. Твоя сестра недавно стала лицом нового парфюма Шанель?

Лео кивает, не глядя на нее. Его глаза сосредоточены на мне, и легкие смешинки пляшут в глубине этих глаз.

– Розовые кончики, – задумчиво говорит он и ухмыляется, – а тебе идет.

Что-то в его взгляде смущает меня.

– Спасибо, – неловко бормочу я в ответ.

– Ну что, Лео, любовь всей жизни вернулась? – хлопнув его по плечу, весело заявляет Вал.

– Ох, заткнись, придурок, – беззлобно бормочет тот, улыбаясь. У него такая открытая и милая улыбка, в ней есть что-то доброе и наивное.

– Год обещает быть интересным! – продолжает Валентин. – У нас есть все шансы стать фантастической четверкой. Что скажешь, ведьма? – обращается он к Мар. – Ты и я – мы будем звездной парочкой, а эти два лузера отхватят титул «сладкой».

Марион, словно кошка, грациозными шажками подходит вплотную к нему и, дьявольски сверкнув глазами, ухмыляется:

– Еще один намек в мой адрес, и я выбью тебе на лбу татуировку «10 секунд», чтобы телки знали, что их ждет с тобой в постели.

– Для сексуальной крошки, которая минут пять назад говорила о моих яйцах, ты слишком меня недооцениваешь. Но это к лучшему, так как в будущем тебя ждет сюрприз, – кривая самоуверенная ухмылка играет на его губах, а меня начинает порядком раздражать этот тупой разговор.

– За два года у тебя явно не прибавилось ни мозгов, ни интересов, – немного грубовато произношу я.

Вал удивленно приподнимает брови и переводит взгляд с меня на Марион.

– Вы теперь не ненавидите друг друга?

Ответа он не дождался. Опустив голову на мою майку, он замечает два моих круассанчика и начинает орать на всю улицу:

– Ты стала ФЕМИНИСТКОЙ?

Я не знаю, что так рассмешило Лео: то ли выражение лица Валентина, полного изумления, то ли мой холодный убийственный взгляд, а может, то, что Марион дала ему ногой по коленке, и он завопил хуже трехлетней девчонки.

– В общем, так, Валентин, – зло шипит Марион, – если ты не планируешь в ближайшее время сыграть в ящик, держи свой рот закрытым.

Валентин на удивление быстро приходит в себя, на его лице вновь появляется широкая идиотская улыбка.

– Эль, я восхищаюсь феминистками, особенно когда они – молоденькие – отказываются от лифчиков, и у них такая грудь! – Лео дает ему подзатыльник, и Валентин усмехается: – Понял! Хотя, знаете, женщинам после тридцати пяти лет манипуляции с отсутствием белья нужно запретить законом. Клянусь, если такие правки внесут в наше законодательство, я пойду служить в полицию и буду яростно защищать этот закон, дабы молодые парни не получали психологических травм! – На секунду он замолкает, и я уже готова радоваться тому, что он перестал нести чушь, как он снова начинает: – О, слушайте, а полицейские могут конфисковать травку? Кажется, я нашел работу мечты! И, если учесть, какие ослы там работают, вряд ли мне понадобится аттестат о среднем образовании.

Лео, Марион и я устало смотрим на него. Мне хочется спросить, сколько можно нести беспросветную чушь. Однако я помню: если Валентину не отвечать, ему надоедает монолог с самим собой. К сожалению, не всегда, но порой чудеса случаются.

– Ладно-ладно, – он поднимает руки вверх в знак капитуляции. – Я молчу!

– Правильно, – цокнув языком, говорит Лео. – И двери уже открыты. Идем, одноклассники! – Последнее слово он произносит с сарказмом и вновь поглядывает на меня своим глубоким взглядом.

– Рад видеть тебя, Эль, – тихо произносит он.

Я чувствую неловкость. Мне самой непонятно, откуда появляется это чувство. Может, дело в его открытом взгляде?

Он тянет Вала за собой, и они вливаются в толпу, начинают громко здороваться с другими учениками.

– Ты слишком долго на него смотришь, – прямо над моим ухом произносит Мар. – Он, конечно, красавчик, и все дела, но я еще ни разу не видела, чтобы ты так краснела.

– Это было немного странно.

– Что именно, Эль?

– Атмосфера между нами. Мне неловко рядом с ним, раньше этого не было.

– Может, это, наконец, сексуальное влечение?

– Что?! Нет! Я не…

Она не дает мне договорить, начиная бомбардировать вопросами:

– Ты представляла его голым? Поэтому так покраснела? Или, быть может, в твоей голове разыгрался целый сценарий порнофильма?

Я закатываю глаза:

– Знаешь, Мар. Вы с Валентином идеально подходите друг другу.

Марион с притворным ужасом округляет глаза:

– Это был удар ниже пояса! – Потом ее носик морщится в омерзении: – Если этот придурок наш одноклассник, значит, мы должны терпеть его целый год. Господи, дай нам сил! Или… – Она загадочно улыбается: – Мы можем представлять Лео голым, и жизнь не будет казаться таким дерьмом!

Я пихаю ее в бок:

– Не говори глупостей.

– Если серьезно, мне кажется, тебе стоит присмотреться. Он ни на одну девчонку столько не смотрел, как на тебя. Не то чтобы игра в «гляделки» что-нибудь значила. Но тебе стоит почитать статьи о поздней девственности.

– Мне еще восемнадцати нет! – кричу я, не в силах сдержать возмущения.

– Это пока! А часы тикают! Тик-так! Тик-так! И вот тебе уже пятьдесят, и у тебя семнадцать кошек!

– Прошу тебя, не рассказывай мне о своем светлом будущем.

Марион ухмыляется, но от ответа воздерживается. Мы проходим по знакомому узкому коридору, ища нужный класс.

– Все девочки смотрят на нас. Спорим, завтра половина припрется на высоких каблуках, а другая снимет лифчик? – со смешком в голосе говорит Мар.

И я не спорю, прекрасно зная, что так и будет. И, словно подтверждая наши мысли, к нам подходят две девочки и спрашивают:

– Классная майка. Не скажешь, где купила?

– Это подарок, – спокойно вру я, небрежно пожав плечами.