– Гореть вам в аду, дьявольские отродья!!!

– Ах, девочка красивая… – С фальшивой печалью в голосе золотозубый барон провел большим пальцем по горлу и подмигнул.

Все четверо бугаёв с цепями, ножами и кастетами молча кинулись на нас. Я прикрыл глаза и просто шёл вперёд, ориентируясь на свет, бьющий из дверного проёма. За моей спиной слышались глухие звуки ударов, стоны, мат-перемат, испуганное конское ржание, треск ломаемых досок, проклятия, вопли и истерический смех. Не моё дело, даже знать не хочу, что там происходит…

Потом мимо пробежал тот самый ахалтекинский жеребец, на нём задом наперёд вожжами был привязан полуголый барон, уже без зубов (вообще без единого!), а остатки дорогого костюма висели на нем драными лохмотьями, как на деревенском пугале.

– Тебя предупреждали, парень, – пробормотал я, выводя четвероногую страдалицу на свежий воздух.

Моя дочь, чуть встрёпанная и запыхавшаяся, но уже абсолютно спокойная, присоединилась к нам минутой позже.

– Тебе полегчало, лапка?

– Да, папуль, это был просто кайф! Я всё сделала, как учил Седрик – била без предупреждения, не давала врагу сосредоточиться, ни к кому не поворачивалась спиной и использовала подручные средства. Ну, дверь от стойла, столбы перекрытия, и ещё там в углу какая-то наковальня была… Удобная-а!

Когда мы вышли из-за дома во двор, где по идее в кольце вооружённых цыган должны были стоять наши друзья, то застали забавную картину. Весь табор ловил весело бегающего по улице ахалтекинского жеребца, на спине которого надсадно выл на одной ноте злосчастный барон. Дана с девочками, зевая, стояли у джипа, их не пригласили принять участие в погоне.

– Мы вас ждали. – Заботливая дампир обняла Хельгу и нежно коснулась кончиками пальцев моей щеки. – Вижу, вы отлично справились. А где Ребекка?

– Это чучело и есть Ребекка. Вот что они с ней сделали…

– Э-э?..

– Да, это она, – подтвердил я, – перекрашенная, подстриженная, чем-то обколотая, даже на ногах нетвёрдо стоит, не то чтобы разговаривать.

– А как мы её повезём? В багажник джипа она не влезет. Если только сзади к выхлопной трубе привязать, но дойдёт ли?

– Я видела там такую тележку для лошадок! – вскинулась моя дочь и буквально через минуту прикатила настоящую коневозку.

– Ты хоть спросила разрешения?

– У тех четверых амбалов? Да они не против, только сказать не могут, но покивали!

Короче, через пять минут мы уже ехали домой, долго хохоча над всеми сегодняшними приключениями. То есть вру, хохотали мы не очень долго, до первого светофора, когда Дана, глянув в зеркало заднего обзора, вдруг спросила:

– А где ваш психованный родственничек?

– Дядя Эдик, – одновременно охнули мы с Хельгой. – Мы его потеряли! Разворачиваемся!

– Не так резко, – предупредила Дана. – А то я ещё и права потеряю, здесь двойная сплошная.

Мы проехали ещё, развернулись на перекрёстке и двинули назад. А нам навстречу уже бежал счастливый Эд в чём-то белом с кружевами, босой, но дико довольный! Шагов на пятьдесят от него отставала воющая толпа цыган. Бывший бог почти на ходу запрыгнул в коневозку к Ребекке и уже оттуда показывал всякие неприличные жесты преследователям.

– Откуда он в таком виде, па?

– Кхм… кажется, тебе об этом знать не стоит, – покраснел я, вспоминая, где совсем недавно видел этот пеньюар. Он мелькнул в окне второго этажа на пышных плечах жены цыганского барона.

Редкая женщина устоит перед обаянием дяди Эдика. И какого северного мха они все в нём находят?! Гадать бесполезно, ибо таинства женских симпатий к голубоглазым красавчикам не поддаётся никакой логике, её нужно просто принимать как данность.

У цыган запрещено делать аборты, значит, через девять месяцев ещё один кудрявый блондинчик появится на свет. Дядя Эдик вхолостую не работает…

Так что домой мы вернулись победителями. Как мы с Хельгой тащили на восьмой этаж лошадь, отмывали её в ванной в четыре руки всеми шампунями, растворителями и даже «Комет-гелем», как вызывали ветеринара и тот вкатил бедняжке Ребекке лошадиную (простите за каламбур) дозу чего-то там антинаркотического, – достойно отдельного описания ещё на половину книги, так что просто поверьте на слово и не будем цепляться к деталям.

Бывший бог заперся у себя в комнате, срочно набирая очередное письмо английской королеве о своих любовных похождениях. Она ему имела глупость ответить один раз, теперь уже раз шесть меняла данные электронной почты, но психи в каких-то вопросах упрямей любого хакера, и Эд колол новые пароли её величества за час-полтора.

А год назад на официальный ящик нашей конторы пришло официальное письмо из МИДа (или что у них там?) Лондона с требованием принять экстренные меры против компьютерного террориста «[email protected]». Они решили, что он просто издевается над королевским домом и дипломатическим корпусом Великобритании, а потому должен быть строго наказан!

Капитан честно ответил, что данный гражданин ему хорошо известен, но преследованию спецслужб Англии не подлежит, так как является дипломированным сумасшедшим, и приложил копию справки бывшего бога. Ответа не последовало.

Учитывая, что дядя Эдик ведёт довольно активную жизнь, то у нас дома этих копий штук сто, мы ему всегда во все карманы их распихиваем. Мало ли, вдруг где потребуют предъявить доказательства?

– Папуль, мне тут пришла в голову одна идея…

– Марш в комнату под домашний арест думать о своём поведении.

– Ну, па-а?!

– Ты потеряла Ребекку, подвела меня под увольнение с работы, вызвала массовые беспорядки…

– …очень маленькие!

– Но тем не менее, – сурово продолжил я. – Ты подвергла риску жизнь близких.

– Дядя Эдик меня простил!

– А я нет! Но что хуже всего, ты подвергла опасности свою жизнь. Кто тебе разрешил выходить одной против пятерых вооружённых мужчин?!

– Ты!

– Я?! – Мне пришлось принять позу римского трагика, воздев очи к небу. – Когда? Какими словами это было сказано? Я лишь предупредил негодяев, что поубиваю их, если на тебе будет хоть одна царапина! Где ты видишь в моих словах призыв, разрешение или поощрение идти драться?!

– Па, ты издеваешься…

– Да, – согласился я. – Просто хочу, чтобы ты поняла, что такое ответственность за два мира сразу, и никогда больше не пыталась их соединить.

Хельга открыла рот, собираясь сказать что-то скоропалительное, но тут же передумала. Обняла меня и засопела. Я не знаю, как вести себя с плачущей женщиной, а уж с плачущей дочерью, которая за сегодня нарыдалась на три года вперёд, тем более.

– Иди переоденься, тебе ещё надо отвести Ребекку в замок. И дядю Эдика с собой прихвати. Будете оба объяснять Центуриону, почему его подруга теперь выглядит как индейская лошадь племени ирокезов с экстремальной стрижкой после четырёх узбекских кальянов!